Выбрать главу
…а там, чуть подняв занавеску, лишь пара голубеньких глаз…

Сколько уютного, прекрасного, чистого и непорочного осталось позади…

Старые песни… Мотивы забытые, Снова звучите вы силой былой, — Милого прошлого дни пережитые Вы воскрешаете вместе с собой.
Пусть эта жизнь лишь мираж сновидений, Пусть безвозвратно проходят года; Счастья былого живые мгновенья Живы в тебе и твои навсегда…

(К. Д. Кульнев)

Твердо отбивая ногу, весело пели добровольцы: «…За Русь Святую, мы, как один, умрем за дорогую»… И не случайно сложилась эта песня добровольческая. Корниловцы знают и свято хранят завещанное им их Вождем и Шефом: «Только смерть может освободить русского солдата от борьбы за честь и славу Родины!» — и такими были все корниловцы тогда, в 1919 году, такими остались и когда унесли с собой Пушкинскую Россию, такими были в Болгарии, Чехии, Югославии, Австрии и Германии, а голые и сухие страшные цифры тому подтверждение: убитыми и ранеными корниловцы потеряли 48 002 человека.

На Харьковском вокзале были уже поданы эшелоны… Погрузились и, быстро минуя станцию за станцией, по украинским бескрайним степям, мимо украинских сел с их белыми вымазанными хатами приближались к фронту. Из соседнего вагона доносилась чудная мелодия, кто-то исполнял ее на гитаре, и невольно вспомнил я, как незабвенный Роман Филиппович часто в Кубанском походе напевал под гитару печальную нежно-трогательную украинскую песенку:

Бабуся ридненька, ты всим помагаешь, Яке в мене горе, ты, може, вгдаешьь…

Теперь его уже нет среди нас, доблестного из достойнейших корниловца полковника Пуха Р. Ф.{123}, он спит вечным сном в земле люксембургской…

У всех тогда было одно желание, одно стремление — скорее встретиться с врагом, закалить новых бойцов в огне, влиться в общую фронтовую группу Цветной Дивизии, про которую была сложена песня:

С Иртыша, Кубани, Дона, С Волги-матушки реки, Развернув свои знамена, На Москву идут полки.
Впереди на правом фланге Красных шапок виден ряд: То Корниловцы лихие, То Корниловский отряд.
А у них на правом фланге Черно-белый цвет видать: Это их родные братья, Это Марковцы спешат…

В Сумах разместились в здании Сумского кадетского корпуса. Отсюда полк получает первое боевое сложное задание. В боевую линию полк влился. Большевики в это время, оправившись после нанесенных им ударов, значительно пополнившись, направили свой главный удар в направлении Сум. Первая серьезная встреча с врагом, первый встречный бой…

— Корниловцы, вперед! — подал команду есаул Милеев, любимый всеми командир.

И, ощетинив штыки, корниловцы бросились вперед и обратили в бегство колонну большевистских солдат. Настроение бодрое и радостное.

Десятая рота выдвинута вперед. Идем на деревню Саевщину, Харьковской губернии. По дороге, на марше, я был вызван к командиру полка и получил приказание занять село. Подошли совсем в сумерках, и приблизительно верстах в трех от села я расположил роту биваком, решив атаковать деревню ночью.

Обрадовались добровольцы ночному набегу. В то же время такая ночная операция, впервые с непроверенными солдатами, не была лишена риска за верность солдатской массы: ряды полка, при формировании его, были пополнены по мобилизации, частью бывшими пленными красноармейцами с Колчаковского фронта. Часто в роте во время словесных занятий офицеры старались простым языком разъяснять солдатам, почему мы вступили в борьбу с коммунистами, что они враги России и русского народа, что мы боремся за нашу Родину-Мать, за великую и свободную Россию. «И мы, корниловцы, считаем, — говорили мы, — что и у вас, бывших солдат Красной армии, бьется такое же русское сердце, как и у солдата-„кадета“, корниловца. Вы все наши братья, русские люди, мы против братоубийственной войны, мы идем вместе с вами, рука об руку с русским народом, и вы поможете нам изгнать из стен Белокаменной и Златоглавой Москвы засевших там врагов России, иностранных ставленников». Но несмотря на все это, все же какое-то смутное опасение за тех, кто только «сегодня» нацепил черно-красный погон, было!