К вечеру был занят и железнодорожный мост через Сейм, взят и город Льгов, при штурме которого был убит командир нашего 3-го батальона. На другой день, отдохнув, подтянувшись и почистившись, свободные от служебных нарядов добровольцы ходили по городу, ласково приветствуемые освобожденными жителями. Настроение радостное!
Три дня полк стоял в резерве, а затем был выдвинут на Орловское направление. Чарующая Украина, живописная, где все было так близко, так мило, так дорого, где впитал я простор привольных полей, живительный воздух родной земли, аромат лугов, красоту широких и прямых, как стрела, украинских шляхов времен Екатерины, обсаженных столетними высокими ракитами, патриархальность семьи и глубокую веру, где научился и познал жизнь крестьянскую, оставалась позади…
Помню, как на одном из привалов крестьянин, выехавший с полком еще из Харьковской губернии, типичный чумак-запорожец, рассказывал среди солдат о своей деревне, об укладе жизни, о быте и красоте жизни… «Минулось те», — говорил он. Я остановился около повозки и слушал.
— А мий батько, було, як иде кудысь, то з вечера ще довго молиться усим святым, щоб помогли ему у дорози, боронили вид усякои напасти и допомгли б благополушно повернутись додому. И було й на мене малого находив такий настрий, що и я своим маленьким сердцем благав милосердного Бога… А вранци рано, ще досвита вставали, лагодились, запрягали и тихо выиздили з двору, перехрестившись. Нихто не гомонив… Рипить полегеньку добре помазаный виз, хвирка кобыла, а навкруги особлива предранишня тиша. Нищо не шововхне, иноди набижить легенький витрець, и зашелестить тай захитне верба. Де-нигде гуси обизвуться, та пивни спивают. А на сходи вже небо потроху займаеться зорею, червоние… уже де у який хати двери рипнули… Но, стара, веселий!.. Из торбы выймаешь хлиб та шматок сала… Пора снидати… О, сколько було поэзии у такий подорози! Як гарно, ласково було на сердци… Яки прости думки були… Минулось те… Ни кобылы, ни воза усе отняли бусурмане, ни Бога, ни сала нема! Молиться никому и ничого! И вот, рущаючи у дальну дорогу з вами билыми, думкою перекидаюсь у ваше Биле Вийско, де перебувае и мий любый сын. Чи буде ще на цим свити радисть побачитись, отыскать сердешного… Боже милостивый! Помилуй и сохрани! Може и вин, сердешный, десь без хреста схоронен…
Я обнял старика и поцеловал его седую голову… Полк выдвигался, и нужно было спешить к роте. Веселы добровольцы… Москва близка. Не выдерживая корниловского натиска, большевики бегут.
Два дня стоим в селе Сенькове. Красные успели в это время подвезти большое пополнение, состоящее из лучших коммунистических полков, латышских и китайских. Переходим снова в наступление. Красные бросаются в контратаку.
— Корниловцы, вперед!.. — слышна команда, и 10-я рота еще раз показала доблесть корниловскую.
Рота сошлась в штыки. Тяжелая была работа… стон умирающих… неясные слова бегущих вперед на смерть… крики «ура!», «не отставать!», «вперед!» — все смешалось… И как стойко дралась 10-я рота! Противник бежал… В то время как сердце сжималось, какое-то необъяснимое чувство овладевало всеми — радость победы!
И как хотелось тогда всем рассказать, а теперь вспомнить, как храбро, достойно корниловского имени дрались добровольцы 10-й роты, штыками прокладывая путь к Белокаменной, тяжело оплакивая возни — цу-«запорожца», так поэтично рассказывавшего на привале о былой Украине, ушедшей теперь навсегда.
Он был убит во время подвоза патронов на своей повозке к передовой линии, не встретив случайно и не отыскав своего любимого сына. Сбылись слова песенки, которую он часто, в тяжелом раздумье, напевал:
Марковцы в походе на Москву{125}
Боевые действия марковцев за период нахождения полка в корпусном резерве
Фронт 1-й дивизии, базирующейся на Белгород, проходил в северо-восточном направлении у города Короча в 50 верстах от Белгорода; к северу в 25 верстах у станции Сажное; к западу в 20 верстах у станции Томаровка; к юго-западу в 25 верстах у села Борисовка. Общее протяжение до 100 верст. Фронт был занят, вернее, наблюдался незначительными частями кавалерии, за которыми стояли батальоны корниловцев, а в западном направлении инженерная генерала Маркова рота. Ввиду такой слабости фронта генерала Маркова полк был в любой момент готов к выступлению. Для собственного обеспечения он имел в 6 верстах, в селе Черная Поляна, свою конную сотню.