— Дядя Дон не появлялся дома вот уже шесть лет, — сказал Нед, глядя на Теларию, но представляя себе мутные волны, разбивающиеся о рифы у его дома. — Вернувшись на Тетис, он устроил меня в академию… — Он взглянул на Тадзики. — Я сам попросил его, это была моя идея.
Адъютант равнодушно кивнул.
— Эй, Тадзики, — крикнул им какой-то человек у бара. — Угости меня виски!
— С тех пор я не видел его, — продолжил Нед. — Он… мне кажется, моя мать похожа на него. Думаю, иногда они беседовали, но не уверен.
— Я встречал твоего дядю, мы были в одних и тех же краях. — Голос адъютанта вернул Неда к реальности.
Вслед за ними в зал вошли братья Уорсоны, Херн Лордлинг и Лиссея Дорманн. Толл, положив тяжелые руки на плечи Неда и адъютанта, заставил их расступиться.
— Дорогу умирающему от жажды, — прогудел он.
Раздался мелодичный сигнал. Даже сидевшие у бара повернулись к Лиссее. Она опустила длинный стержень, который не только давал звуковой сигнал, но также записывал информацию и служил передатчиком.
— Надеюсь, всем хватило места, — сказала она. — Что касается меня, то за весь день мне не удалось даже перекусить.
В зале было накрыто три дугообразных стола на шесть персон каждый и небольшой прямоугольный стол на троих с позолоченными карточками «Занято», стоявший по хорде.
Толпа отхлынула от бара, словно лавина, медленно набиравшая скорость: сначала один, потом трое и, наконец, гурьбой остальные. Тадзики положил руку на спинку одного из зарезервированных стульев. Дик Уорсон встал напротив адъютанта.
— Это мое место, солдат, — резко бросил Херн Лордлинг.
Дик смерил его взглядом:
— Разве, дружище? Ты парень неглупый, уверен, найдешь себе место у стены.
Лиссея что-то сказала, но ее слова потонули в шуме перебранки.
Толл Уорсон положил руку брату на плечо, что могло быть как дружеским объятием, так и борцовским захватом, а другой рукой перехватил увесистый кулак Дика.
Тадзики ухватил Лордлинга за левую руку. Нед, обойдя стол, сжал локоть полковника. Тот прекратил сопротивление, заметив, что противник запросто может сломать ему руку.
— Прекратите! — бросила Лиссея.
Продолжая держать Лордлинга и не сводя глаз с его лица, Тадзики взял свою карточку и сказал:
— Дик, это место — твое.
Дик Уорсон расслабился и двинулся к столу.
Адъютант отпустил Херна Лордлинга, Нед тоже ослабил захват. Вполне вероятно, полковник набросится на него, как только почувствует себя свободным. Нед не мог этому помешать, но не собирался давать ему преимущество.
Лордлинг с Диком сели одновременно, а Лиссея, не глядя в их сторону, продолжала стоять между ними, пока те окончательно не утихомирились.
— Гром и молния, — пробормотал Нед, почувствовав, что воротник и манжеты его блестящего костюма пропитались потом.
Тадзики положил руку ему на плечо и повел к другому столу. Нигде не было двух свободных мест рядом. Тадзики выразительным жестом предложил одному из членов экипажа пересесть. Тот повиновался.
— Пора привыкать к тесноте, — сказал адъютант. — Скоро она станет нашим уделом.
Путешествие обещало быть долгим-долгим в различных значениях слова.
Лиссея, по обычаю, царственно села после всех и кивнула слугам.
Официанты бросились подавать еду.
За столом, который выбрал адъютант, сидели братья Боксоллы, Рафф и матрос Вестербек. Остальные пятеро устроились за боковым столом, среди них и Толл Уорсон, которого совершенно не интересовало, кто окажется рядом с ним.
Толл вполне мог поменяться с Вестербеком, поскольку они были друзьями. Матрос казался таким же одиноким, как и Нед, пока к нему не присоединился Тадзики.
Лиссея рассеянно жевала и казалась не столько одинокой, сколько обособленной. Ее одежда была подчеркнуто светской: темно-серые брюки, более светлый жилет и тонкая накидка с диагональными черными и бронзовыми полосками. Херн Лордлинг несколько раз пытался заговорить с ней, но Лиссея игнорировала его попытки.
— Какая у Лордлинга должность? — тихо спросил Нед.
— Думаю, военный советник, — ответил Тадзики. — Официально у него нет должности. Лиссея любит, чтобы докладывали непосредственно ей. Но Херн вплотную занимался составлением списка приглашенных и, так сказать, тактической разверсткой. У него неплохой послужной список.
Когда официанты принесли салат, кто-то дернул Неда за рукав:
— Эй, ты ведь Слейд, да? Я — Пэтз, Джосси Пэтз. Кажется, мы подаем надежды, а?
— Да, я Нед Слейд.
Они обменялись рукопожатием. Рыжий Пэтз походил на культуриста и казался более острым на язык, чем остальные члены команды. Может, потому, что был моложе всех, даже моложе Неда: наверняка ему не было и двадцати.
— По правде говоря, — продолжал рыжий, — из-за твоей репутации я думал, что ты старше. В тот раз на Шпигельглассе, когда ты провел подразделения через канализационную сеть…
— Это был мой дядя Дон, — ответил Нед.
— А, понятно! — жизнерадостно воскликнул Пэтз. — Я думал, ты совсем крутой, а ты, оказывается, еще младенец. Совсем, как я. Ну что, нюхнем пороху, приятель?
— Увидим, — сказал Нед, но Пэтз уже вернулся к своему столу.
— Человека рядом с ним зовут Ясоф, — объяснил Тадзики, — он сводный брат его отца. Мы приглашали отца, архиепископа Тристибрандийского, но он послал вместо себя Джосси и Ясофа, чтобы тот за ним присматривал. Ценное дополнение к компании. В определенном смысле.
— Джосси не… — Нед подыскивал нужное слово, — не один из тех, на кого вы положили глаз как на людей, скажем так, непредубежденных?
— Иногда приходится лезть на амбразуру, — усмехнулся Тадзики. — Поэтому неплохо, когда у тебя есть люди, полагающие, что это неплохая мысль.