— Уж простите за невежество, — перебил Гессера Морган, — но не могли бы вы пояснить, о чьем сне идет речь?
— Конечно, — кивнул Гессер. — Согласно писанию единоверцев, Всеотец, он же Создатель, сотворив наш мир и всех его обитателей, до того устал, что решил отдохнуть. Оставив шрау за главных, как своих любимых и старших детей, Всеотец ушел в глубокий сон — шрау же с тех пор начали нести слово Его по всему континенту. Я ответил на ваш вопрос?
— Вполне, — кивнул Морган.
— Чудно, — улыбнулся Гессер. — Итак, Далайнская империя росла и развивалась. Ученые шрау делали все более удивительные открытия, маги достигли вершин мастерства управления хрупкими эфемерными материями, передавая знания другим народам, сокровищницы же едва ли не лопались от переполняющих их богатств. Однако все изменилось в один злополучный день, который впоследствии начали называть Катаклизмом.
Архан испустил тяжелый вздох. Теперь он невидящим взглядом смотрел прямо перед собой, вцепившись в стол побелевшими пальцами и беззвучно шевеля губами. На самом деле, жутковатое зрелище — точно ярмарочная марионетка, которую дергает за нитки скрывающийся за ширмой кукловод. Хотя с другой стороны — неизвестно как вела бы себя сама Птаха, если б в один прекрасный момент почти весь человеческий род погиб в ужасных муках, а ей бы вдруг невзначай напомнили о том страшном дне.
— Причину катастрофы — а точнее, наиболее вероятную версию — я назову позже, сейчас же расскажу вам о ее последствиях. Всю Эраду потрясли сильнейшие землетрясения, моря выходили из берегов, накрывая прибрежные города жестокими волнами, небеса рыдали ядовитыми дождями, убивающими скот и посевы. Многие из тех, кто пребывал в тот день на Другой Стороне, погибли на месте, другие — сошли с ума или же, в лучшем случае кое-как вырвавшись обратно в материальный план, потеряли все свои силы. Более всего пострадал Исслейм, столица империи, на чьи окрестности вскоре опустился странный туман, отделивший город от внешнего мира смертоносным кольцом. Позже этот морок назвали Хворью. После того, как Хворь окружила город, оттуда не вышла ни одна живая душа. И поэтому, стоило только миру перестать трещать по швам, в Исслейм начали снаряжать экспедиции, чтобы проверить, есть ли в нем выжившие.
Немногие смельчаки, осмелившиеся сунуться в Исслейм, возвращались обратно. Как оказалось, город просто кишмя-кишел всякого рода невообразимыми тварями, что разрывали незваных гостей на куски. Сложно сказать, кем были те чудища — демонами либо обратившимися жителями — однако со временем поток желающих посетить Исслейм иссяк. Даже невзирая на все богатства, что он таил.
В Катаклизме погибло немало людей и нелюдей, но все стихийные бедствия, сотрясшие материальный план, не шли ни в какое сравнение с катастрофой, сотрясшей Ту Сторону. Более всего пострадали шрау, как наиболее тонко чувствовавшие магический фон. В живых осталась едва ли одна треть соплеменников Архана, и при том почти все младенцы шрау умерли прямо в утробах, оставшиеся же в живых женщины, за редким исключением, потеряли возможность нести детей…
Птаха невольно дотронулась до живота, почувствовав укол жалости. Она как никто другой могла понять боль матери, потерявшей свое дитя.
— А может их просто плохо трахали? — хохотнул Спайк. — Заприте в подвале толпу синежопых шлюшек, запустите туда пару грэллов и дайте им с собой бочонок грога — через несколько лет вам мелких ублюдков будет девать некуда.
Однако если он намеревался своей похабной колкостью вывести из себя Архана, то ошибся. Последний не удостоил его и звуком. Зато голос вновь подал Морган:
— Господа… и дама, — Морган отвесил Птахе шутливый полупоклон, — быть может, мы все же позволим нашему общему другу закончить рассказ? Признаться, выпитое вино уже просится наружу, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Благодарю, господин Корво, — кивнул Гессер. — Итак, после Катаклизма империя, выстроенная шрау, развалилась на куски и погрязла в междоусобных войнах, в которых каждое мелкое княжество пыталось отгрызть лишний кусок земли. В это же время подняла голову церковь Новой Веры — учения, отрицающего Создателя и всего, что с ним связано. Нововерцы поклонялись Троице — Благодетелю, Карательнице и Судье — что считались покровителями людей. Прочие же народы — ровно как и любой, кто практиковал магию — считались троицистами почти что демонами. До Катаклизма шрау смотрели на Новую Веру сквозь пальцы, считая ее блажью одного низшего народа — за что и поплатились, когда ее носители стали сжигать былых хозяев жизни на кострах. Исслейм же стал огромным могильником, окруженным зловещим туманом непонятного происхождения, из которого время от времени на свет вылазили различные твари, совершающие набеги на близлежащие земли.