Под деревянным фундаментом разрушенного дома Джексона нашу группу встретил подозрительным тявканьем молодой песец. Как ни старались мы его оттуда выкурить — это так и не удалось. Хитрый звереныш понимал всю прочность своего положения и не вылезал на свет.
Недалеко от этого места мы нашли две полуразвалившиеся постройки — досчатую хижину, сооруженную в 1904 г. американской экспедицией Фиала и хрупкое строеньице из досок и ящиков, построенное Георгием Седовым. Повсюду разбросаны проржавевшие банки английских консервов, сорванные с петель двери, обрывки крыши, много железных, от времени окончательно испортившихся предметов, банок галет, а также большое количество рассыпанного на земле чая и кофе.
Впечатление от осмотра мыса Флора таково, что продовольственный и вещевой склад, оставленный в 1914 г. русским судном «Герта», кем-то расхищен, так что терпящие бедствия суда, не найдут здесь никакого убежища и продуктов первой необходимости.
— Вот, — заявил Шмидт, — разгром русского склада неизвестными иностранными промышленниками подтверждает еще большую необходимость установления над архипелагом Земли Франца Иосифа государственного суверенитета СССР с целью охраны нашей территории.
И правда, более безобразного отношения к чужому имуществу трудно себе представить. Двери у домов сорваны с петель. На земле валяются обрывки крыши, окна выбиты, доски растасканы. Кто тут хозяйничал, кто так безобразно обращался с чужим имуществом — неизвестно.
В три часа дня мы подняли флаг Союза республик взамен водруженного в 1914 г. флага Российской империи.
Первая высадка на землю Франца Иосифа на шлюпке мимо стоящих на мели айсбергов.
Южная оконечность о. Гукера. Торжественное водружение первого советского флага на земле Франца Иосифа.
Неожиданно Илляшевич обнаружил вдали от построек мрачный памятник из серого гранита трем погибшим итальянским матросам с яхты «Стэлла Полярэ». В оцинкованном пенале памятника нашли полуистлевшие письма всех бывших на острове путешественников, в том числе приезжавших в последние годы американцев, итальянцев, испанцев и т. д. Какой-то американский полковник горделиво расписался в том, что он убил восемь медведей, а изящная американка мисс Бойд, прогуливавшаяся здесь в прошлом году на паруснике «Хобби», заверила в том, «что ничего прекраснее нигде не встречала».
Подписавшись, и мы вложили в пенал записку со следующей надписью: «Всегда будем чтить память героев Арктики».
Осмотр острова окончен. Как приятно сесть на обломок скалы, протянуть уставшие ноги и с жадностью уничтожать застывшие консервы, прихлебывая красным терпким вином. Мы так увлеклись чревоугодием, что не обратили внимания на огромного белого медведя, здешнего хозяина острова, который подошел к нам на расстояние 40-50 шагов и остановился, разглядывая невиданных зверей.
Мы так растерялись от неожиданной встречи, что не сразу сообразили взяться за винтовки, а сделали это лишь тогда, когда хозяин повернул к нам свой толстый широкий зад и рысью побежал назад, к крутому, обрывистому берегу. Мы сделали несколько выстрелов, попали в медведя, повидимому, сильно ранили, ибо белая шкура быстро окрасилась широкой алой полосой.
Собственно говоря, и стрелять бы в него не следовало. Ведь, все равно, тяжелую шкуру нам бы не дотащить до ледокола. Но охотничий азарт так увлек всех, что остановиться не было сил.
ОХОТА НА МОРЖА
Капитан опять беспокоится. Кажется, всегда, каждую минуту ему есть о чем беспокоиться. Сейчас он, например, заявляет о том, что ветер ему не нравится, что он дует так, как нам это совсем нежелательно. Льды надвигаются на ледокол, и ему придется поспешно удирать в открытое море.
Создается тревожная минута, надо скорее покидать землю и возвращаться обратно. Опять прыгаем в лодку, опять лавируем меж ледяных островков и плывем извилистым путем по широким разводьям.
— Морж! — радостно вскрикнул Воронин, указывая на темнеющее вдали пятно.