Операция, проведенная на следующий день, была одной из крупнейших и наиболее протяженных в этой войне и, возможно, по этой причине она не была сопряжена с большими потерями. С британской стороны на фронте протяженностью более двадцати пяти миль были задействованы шесть пехотных и шесть кавалерийских бригад, а также более ста орудий. Бурам все же удалось сохранить свои фланги. На западе они задержали Френча, а на востоке обошли Гамильтона справа и зашли ему в тыл, так что получилось, что он, скорее, прорвал неприятельскую линию, чем обошел ее. Но, растянув до такой степени свои небольшие силы, насчитывавшие в сумме не более 9000 человек с 25 орудиями, противник настолько ослабил свой фронт, что атакующие дивизии прорвались всюду, подобно тому, как железный лом пробивает корку льда.
Вечером 10 мая британские войска растянулись по линии фронта вдоль берега реки, на расстоянии пушечного выстрела от бурских позиций на противоположной стороне. Френч не удовлетворился тем, что занял свой брод в двадцати милях к западу от железной дороги, но до темноты переправил две свои бригады на противоположную сторону. Насколько оправданы были его действия, вопрос спорный. С одной стороны, утверждают, что, переправившись через реку, он раскрыл намерения своего главнокомандующего и на следующий день привлек к себе излишнее внимание противника. С другой стороны, он поступил правильно, переправив войска беспрепятственно, пока была возможность, а что до намерений, то они и без того стали ясны, как только он появился на берегу реки. В течение ночи Ян Гамильтон на другом конце линии занял брод перед своим фронтом, послав туда батальон, который немедленно окопался. Такер, собираясь [498] переправиться рядом с тем же местом, выделил для этой цели Чеширский полк. Одного батальона было бы достаточно, но важность и предусмотрительность этого маневра были оправданы тем, что противник послал ночью 400 человек, чтобы занять берег реки и удержать переправу, однако они обнаружили, что их опередили.
На рассвете бой завязался по всему фронту. Я уделяю внимание в основном операциям Яна Гамильтона, но чтобы понять их смысл, надо сказать кое-что и о других подразделениях. Френч пошел в наступление, как только рассвело, и немедленно столкнулся со значительными силами буров, которые преградили ему дорогу. Последовало жаркое кавалерийское сражение, в котором буры дрались с большим упорством. Френч не отступал, но продолжал медленно теснить противника, продвигаясь на север. И хотя его потери составили более ста человек, к ночи он еще не добрался до боковой ветки Вентерсбурга.
Ян Гамильтон вступил в сражение в половине шестого, открыв огонь из тяжелых пушек, которые осыпали снарядами лежащие напротив холмы, в то время как пехота и кавалерия выдвигались вперед. Позиция буров перед нами шла по линии покрытых травой гребней с торчащими кое-где холмами, склоны которых постепенно поднимались и доходили до вершины гребня примерно в миле от реки. Но кроме этой позиции, главной цели наших сил, буры, которые удерживали за собой всю территорию к востоку, стали беспокоить нас атаками на правый фланг и на правую часть тыла, и хотя конная пехота, особенно, конница Китчинера под командованием майора Фоули, удерживали их на расстоянии вытянутой руки в течение всего дня, стрельба в этом секторе вызывала у генерала некоторое беспокойство.
В шесть часов двадцать первая бригада начала форсировать реку и Брюс Гамильтон, растянув свой левый фланг, вскоре образовал широкий фронт. Тут буры открыли огонь из двух или трех полевых орудий и малокалиберных пушек (пом-пом), который был быстро подавлен нашей тяжелой артиллерией. В то же время девятнадцатая бригада, которая сдерживала левый фланг противника, вступила в бой с застрельщиками в кустах у реки. Четыре батареи полевой артиллерии тоже вступили в действие. Их протащили через брод, как только пехота захватила достаточно [499] широкую площадь на противоположном берегу. Вскоре после семи часов слева от нас появилась на равнине голова колонны генерала Такера, и этот решительный офицер стал энергично переправлять своих людей через реку. Кроме того, увидев, что Брюс Гамильтон атакует, он перебросил две свои батареи на восток и оказал нам поддержку артиллерийским огнем.
И Смит-Дорриен, и Гамильтон, которые командовали двумя пехотными бригадами, прекрасно понимали, какая опасность грозит многочисленному войску, скучившемуся на узком участке фронта, а потому очень экономно поддерживали подкреплениями атаку пехоты, пока она не развернулась полностью. Это было достигнуто около одиннадцати, когда через реку были посланы Камеронцы, которые должны были расчистить кустарник и продолжить линию влево. Брюс Гамильтон и вся атакующая пехота поднялись и пошли в атаку на вражескую позицию, прикрываемые огнем двадцати шести пушек. К полудню все высоты за Сэндом были в руках британцев.