– Что тебя так удивляет?
– Не что, а кто. Ты.
Как ни печально, но после этих слов я почувствовала себя польщённой. И сказала:
– Только у домохозяйки на все случаи жизни одно лицо. Чем больше у женщины свободы, тем чаще и легче она преображается. Или в Дэргине это не принято?
– Нет. Не принято.
Клин помолчал и с усилием, как мне показалось, добавил:
– На моей родине обычаи иные. А соблюдаются… строже.
– Это плохо.
– Почему?
– Потому что жёсткие моральные запреты плохо гнутся. А когда хитин морали ломается, наружу лезет такое… – встряхнувшись, я резко сменила тон. – Что-то мы разболтались. Давай есть, пока не совсем остыло.
Проголодалась я не на шутку, поэтому следующие полчаса только и делала, что жевала, глотала да запивала. Кухня в "Гриве" оказалась сносной, а после походных харчей казалась даже хороша. Но до уровня, на котором творила Шиан, моя трёхсотлетняя повариха, местные, конечно, не дотягивали. Что вполне объяснимо, хотя и печально.
Кстати, в своё время считалось аксиомой, что посмертные слуги – отличные бойцы, умелые ассистенты при магических ритуалах, надёжные помощники в быту, но никак не могут быть хорошими кулинарами и поварами. Мол, чувства у возвращённых к жизни всё-таки притупляются, различать оттенки вкусов и запахов так, как живые, они не могут. Тезис этот один из моих предков с блеском опроверг, чему по сию пору служит живым примером Шиан…
Вернее, мёртвым примером.
Обглодана последняя кость, допит последний глоток. Пора начинать разговор.
Прямой взгляд: чёрные, почти нечеловеческие глаза – и синие, настороженные.
– Клин…
– Да?
– Ты можешь помочь мне с финансовым вопросом?
– Помочь? В каком смысле?
Я усмехнулась.
– Нет-нет, никакого грабежа. Всё предельно честно и вполне законно. Надо просто снять некоторую сумму на текущие расходы с анонимного счёта. Я, как ты понимаешь, не хотела бы лишний раз светиться в банке.
– Понимаю, – протянул Клин.
По его лицу было видно: да, действительно понимает.
Небольшие счета на предъявителя, до двадцати золотых, возможно, даже до пятидесяти, серьёзного внимания не привлекают. Но вот если кто-то придёт снимать деньги со счёта, на котором лежит действительно крупная сумма, тут-то предъявителя наверняка просканируют с ног до головы. Маскирующим ошейником вроде моего от процедуры не прикроешься: в службу безопасности банков нанимают самых лучших специалистов. Может быть, не самых сильных, но именно самых лучших. И практики у них куда больше, чем у Арбитров Незримой опоры трона.
Пусть даже добытая информация не выйдет за стены банка, всё равно это риск, риск… а рисковать, даже по мелочи, нам пока рано.
– Тогда слушай и запоминай, – сказала я. И вполголоса, но с предельной чёткостью назвала банк, номер счёта, операционный пароль и пароль-подтверждение.
Клин запомнил всё с ходу и повторил. Я кивнула.
– Завтра с утра, часов с девяти, сходи и сними тысячу золотых. А лучше полторы тысячи.
Чуть помедлив, я добавила:
– Заодно можешь обменять на современный звон старинные монеты, что вы добыли в той крипте… ну, ты помнишь.
Клин потемнел лицом. Вспомнил Зуба, своего бывшего напарника и любовника, из-за которого влетел в такие неприятности, что едва не расстался с душой.
(Нет, про душу – это не фигура речи).
– Извини, – сказала я мягко.
– Не за что, – бросил он в ответ. – Ты тут ни при чём.
– Но я могла и промолчать.
– А толку? Три года жизни из памяти не выкинешь…
"Если бы только три…" – поймала я недосказанное.
Зуб и Клин были изгнаны из родного княжества вместе, под одним и тем же предлогом (именно предлогом, а не по причине) "неподобающих наклонностей". Всех деталей этой истории я не знала до сих пор, хотя догадывалась о многом. Довольно было уже того, что Клин как-то раз назвал Зуба княжичем. Да, лишь раз… но при таких обстоятельствах, что до сих пор тлеют в памяти, как остатки пожарища.
В пропасть Зуба. С этим амбициозным мерзавчиком я разобралась по-своему, так, что и в гробу не забудет. А Клин, по сию пору не спросивший, что стало с Зубом… он достаточно силён, чтобы затянуть незримую рану, как бы та ни была глубока. Дай только срок.
Вольный охотник тряхнул головой, словно отгоняя назойливое насекомое. Или слишком упорную мысль.
– Игла… Эйрас, – тут же поправился он. – Зачем ты всё это затеяла?
Я бегло посмотрела на Клина и снова отвела взгляд в сторону. Похоже, не у меня одной здесь трудности с разгадкой чужих мотивов. И просто так отбрехаться не выйдет: ко всем прочим достоинствам мой спутник, увы, неглуп.
– "Всё это", – уточнила я, – означает поход за неприятностями с целью сломать механизм фальшивого заговора некромантов, состряпанного эртом Даури и магистром Тарцем, а заодно вызволить из застенков моего коллегу Стилета?