Реки и речные суда имели особенно важное значение на Севере России. В крае, покрытом дремучими лесами и непроходимыми болотами», лучшей, а по существу единственной в летнее время транспортной артерией была река, а единственным средством передвижения — легкое речное судно.
После включения северных земель в состав Русского государства судовые рати, набранные из их жителей, упоминаются постоянно. Характерно, что эти ополчения называются чаще всего по имени рек. Так, в 1489 г. важане (от р. Вага, левый приток Двины) «идут в судах» на Вятку во главе с великокняжеским воеводой Юрием Ивановичем Шестаком. В том же походе участвуют «в судех» и вологжане, и вымичи, и вычегжане, и двиняне, и каргопольцы, и сысоличи, и устюжане (во главе с великокняжеским воеводой князем Иваном Ивановичем 3венцом Звенигородским). Подобного рода судовое ополчение шло и в морской поход 1496 г. с воеводами князьями Иваном и Петром Федоровичами Ушатыми.
В источниках нет сведений об организации судового ополчения. Можно, однако, высказать предположение, что основу его составляло черносошное свободное крестьянство — хорошо известно, что в конце XV в. феодальное землевладение на Севере практически отсутствовало. Как и в соседней Норвегии, на русском Севере решительно преобладает свободное крестьянство, непосредственно подчиненное государственной власти.
Физико-географические условия театра военных действий, как уже говорилось, делают реки важнейшей (почти единственной) коммуникацией, тем самым основным родом войск становится пехота, посаженная на суда.
«В природных условиях Норвегии конное войско не находило простора для своих действий, и флот и пехота неизбежно должны были играть большую роль», — отмечает А. Я. Гуревич.[810] То же можно сказать и о русском Севере.
В сходных социальных и природных условиях с необходимостью должны были выработаться сходные формы военной организации. Организация норвежского судового ополчения (лейданга) известна из нарративных источников (саги) и законодательных памятников XII–XIII вв. (Законы Гулатинга, Ландслов). В основе этой организации лежало деление побережья на округа, каждый из которых должен был выставить определенное число парусно-гребных судов, снабженных всем необходимым и укомплектованных боеготовым экипажем. Судовая морская повинность распространялась на все свободное население (в случае необходимости привлекались и зависимые). Сага об Олафе Трюгвассоне (XI в.) утверждает, что каждый округ (фюльк) должен был выставить 12 кораблей с 60–70 воинами на каждом. По Законам Гулатинга (ХІІ–ХІІІ вв.), с каждых трех дворов на корабль выставлялся один воин. Созыв судового ополчения первоначально происходил по инициативе местных властей и носил, таким образом, локальный характер. После объединения Норвегии под королевской властью право созыва судового ополчения стало прерогативой короля. Судовое ополчение превратилось в королевскую (государственную) повинность.[811]
Отрывочные и случайные данные наших источников позволяют уловить некоторые аналогичные черты. Новгородская летопись говорит о судовых походах двинян, заволочан и т. п., почти никогда не называя воевод, стоящих во главе судовых ратей. Летопись рассказывает о речных походах вятчан по их собственной инициативе. Создается впечатление, что организация этих походов была делом местных властей.
С 70–80-х гг. XV в. характер известий о речных походах меняется. Они теперь совершаются в интересах Русского государства, по распоряжению великого князя и во главе с назначенными им воеводами. Надо полагать, что с этого времени судовое ополчение в северных землях России, как и в Норвегии, стало обязательным видом военной службы. Только в таких условиях и стал возможным большой поход через «море-акиян» в ходе Свейской войны.
Поход, видимо, начался в июне, как указывает Вол.-Перм., а не весной (как пишет официальная летопись). Весной, вероятно, были отданы распоряжения о подготовке к походу — начался сбор войск и судов. К июню Белое море в основном освобождается от льда и парусно-гребные суда могут выйти в море.
По шведским данным, «русские вторгаются в Норботтен, жгут Сало, Люнннте, Йек, Тары и Кюн, а также Йокас у Улофсборга, вечером на Св. Улофа это и произошло», т. е. 28 июля. Русские быстро отступили — шведы не успели (не сумели) дать им бой».