Уст. летописи такие элементы содержат. Это, во-первых, известие о движении литовцев к Вязьме, во-вторых (в Архангелогородском летописце) — известие о Дворе великого князя. Уст. летопись пользовалась, видимо, самостоятельным источником, не отразившимся в официозной летописи.
Разрядные записи, ничего не говоря о действиях литовцев, отмечают выступление войск резервной группы. «Того же лета послал князь великий в Литовскую землю князя Семена Ивановича Стародубского да князя Василья Ивановича Шемячича. Да с ними воевод своих: князя Данила Васильевича Щеня с товарищи».[879]
По данным Хроники Быховца, Александр Литовский, услышав об измене северских князей, «послал к Смоленску гетмана своего Константина Ивановича Острожского, и маршала своего дворного… пана Григория Станиславовича Остиковича, и подчашного своего… пана Николая Николаевича, и маршала пана Яна Петровича, и маршала… пана Литовара Хрептовича, и иных многих князей, и панов, и дворян, и бояр своих…». Сам же «со всеми людьми великого княжества Литовского пошел к городу Минску, а оттуда к Борисову и в Борисове простоял немало времени».[880] Согласно этому известию, главные силы литовских войск во главе с самим гетманом и другими высшими военачальниками были выдвинуты к Смоленску, а в непосредственном подчинении Александра Литовского оставались только войска сравнительно второстепенного значения, хотя и названные «всеми людьми».
Прибыв в Смоленск, гетман узнал, что воевода Юрий Захарьич «стоит на Ведроши с очень небольшим числом людей». Присоединив к себе воеводу смоленского, «со всеми смольнянами, вооружившись и изготовившись», гетман пошел к Дорогобужу, но не прямым путем, а через Ельню, т. е. сильно уклонившись к югу. По сведениям литовцев, войска Юрия Захарьича стояли на Ведроше, южнее Дорогобужа. Сюда и двинулся князь Острожский. Согласно Хронике Быховца, он сделал остановку в Ельне (75 км на юго-восток от Смоленска и 40 км на юг от Дорогобужа). Здесь он получил известие от «языка», что на помощь Юрию Захарьичу «третьего же дня» подошли другие большие воеводы. Острожский, однако, не поверил этой информации, приказал «языка» повесить и двинулся к Ведроше (в северном направлении) для атаки русских войск.
Литовские известия о движении войск князя Острожского в общей не противоречат русским данным, но дополняют и уточняют их. Расчет Острожского был основан, видимо, на превосходстве в силах над войсками Юрия Захарьина — он стремился нанести им поражение, пока они не получили подкрепления. Движение к Дорогобужу в общем соответствует известию Уст. летописи, что Острожский хотел выйти к Вязьме, т. е. вторгнуться в русские пределы на наиболее чувствительном направлении Вязьма (60 верст от Дорогобужа) — Можайск (120 верст от Вязьмы) — Москва. Фланговая позиция на Ведроше, занятая войсками Юрия Захарьина, заставила гетмана изменить направление и склониться вправо (к югу) от кратчайшего пути к Дорогобужу и Вязьме. О резервной группе русских войск литовцы, по-видимому, не только не знали, но и не верили в возможность ее существования— именно этим объясняется самонадеянное решение гетмана атаковать русских на Ведроше.
Гетман двинулся к дер. Ведроше от Лопатина, пройдя две мили (15 русских верст) лесом. По словам Хроники, «была грязь страшная, и с большими трудностями и с нуждой едва прошли лес».[881]
В русских географических источниках XVIII в. село Ведроши (отождествляемое с Алексином) называется центром погоста того же имени, расположенного между речками Сельней, Росной и Полною и безымянным ручьем (который, возможно, в XV в. носил имя Ведроши).[882]
О ходе сражения на Ведроше русская официозная летопись не рассказывает, приводя только краткое итоговое сообщение: «… снидошася воеводы великого князя Ивана Васильевича с литовскими воеводами на Миткове поле на речке на Ведроше… месяца июля в 14, во вторник, на память святого апостола Акилы, и бысть промеж ими бои велик и сеча зла, и милостию Божиею и Пречистые Его Матери и одолеша воеводы великого князя Ивана Васильевича всея Руси литовских воевод, многих побита… а иных многих живых поимаша воевод, панов и гетманов, и панских детей: князя Константина Острожского и пана Григория Остоковича, Ивана Литовара маршалка, иных многих, и послаша их к великому князю на Москву».[883]
Вол.-Перм. летопись приводит то же известие с некоторыми разночтениями. Иван III назван в первом случае «государем всеа Русии», во втором — «великим государем». Наиболее важное отличие: «А убиеных Литвы и Ляхов болши тритцати тысяч».[884] Официозный рассказ дополнен в Вол.-Перм. каким-то уникальным источником.
882
Наиболее подробно описание местности см.: