Оригинальным в рассказе Герберштейна является известие об ударе во фланг литовцев русского засадного полка, скрытно сосредоточенного и решившего исход сражения.
Не отмеченное ни в русских, ни в литовских источниках, это известие само по себе достаточно правдоподобно — оно отражает излюбленную в русском войске тактику, примененную в Куликовской битве.
Место сражения в источниках назвало по-разному. Русская официозная летопись, Хроника Быховца и рассказ Герберштейна говорят о р. Ведроше, Разрядная книга краткой редакции — о Ветрошке. Но наиболее подробная Уст. говорит о р. Тростне, а Разрядная книга Пространной редакции в одном из вариантов сообщает, что «был… бой с литовскими людьми на реке на Полме… и Литву побили, и воевод литовских поймали».
Сражение, по-видимому, произошло на территории Ведрошского погоста между реками Ведрошей (Ведрошкой) — на западе, Полной и Росной (Тростной) — на востоке. Отдельные эпизоды сражения могли происходить на каждой из этих рек, но решающее событие имело место на Ведроше (может быть, там шла последняя фаза боя), и именно этот топоним сохранился в большинстве источников.
Все три описания сражения 14 июля в целом независимы друг от друга и в основных чертах не противоречивы. Наибольшее сомнение вызывает численность войск, приведенная в Хронике Быховца. Едва ли сам гетман, посланный королем для нанесения решающего удара по русским войскам, имел под своим началом только три с половиной тысячи всадников. Нельзя поверить и в сорокатысячную конную массу, сосредоточенную русскими в лесу на Ведроше. Такого количества «хорошо вооруженных конных» нельзя было развернуть не только в глухих лесах Смоленщины, но и на всех операционных направлениях вместе. Исходя из норм середины XVI в., едва ли существенно изменившихся за предыдущие пятьдесят лет, для обеспечения этой массы всадников требовалось бы 4 млн четвертей пашни, или примерно 400 тыс. полноценных крестьянских хозяйств (с населением в 2–4 млн человек). Таким количеством тяглого населения Россия в 1500 г. не могла располагать. Надо думать, что численность русской конницы в сражении на Ведроше преувеличена в Хронике Быховца в несколько раз — так же, как в несколько раз уменьшена численность войск гетмана. Этому удивляться не следует. В Средние века, да и позднее, при описаниях военных действий зачастую допускались умышленные и неумышленные искажения численности войск (как и потерь), для противника в сторону преувеличения, для своих — в сторону преуменьшения. Такны несомненным преувеличением представляется цифра потерь литовцев, оцененная в Вол.-Перм. летописи в 30 тыс. человек.
Все три описания, расходясь в деталях, единодушно свидетельствуют, что между главными силами русских и литовцев произошло решительное сражение, закончившееся полным, катастрофическим разгромом войск великого князя Александра и соответственно блистательной победой войск государя всея Руси — самой большой победой на поле сражения после Куликовской битвы. Такое сокрушительное поражение неприятельского войска, закончившееся пленением его главнокомандующего со всей свитой, едва ли могло быть достигнуто только простым фронтальным ударом, который бы мог заставить противника бежать с поля сражения. И рассказ Уст. летописи, и рассказ Герберштейна рисуют правдоподобную картину окружения неприятельских войск или, по крайней мере, их основной части во главе с гетманом. Это свидетельствует о высоком уровне тактического искусства русских воевод.
Кто же были эти воеводы в день 14 июля? По разрядным книгам, «воеводы были по полком по росписи».
«В Большом полку князь Семен Иванович Стародубский… да князь Василий Иванович Шемячич, да великого князя воевода князь Данило Васильевич Щеня.
В Передовом полку князь Михаило Федорович Телятевский, да князь Петр Васильевич Оболенский, да князь Володимер княж Борисов сын Туренин.
В Правой Руке князь Осиф Ондреевич Дорогобужский, да князь Федор Васильевич Оболенский, да князь Иван Михайлович Воротынский с Татары.
В Левой Руке князь Володимер Ондреевич Микулинский да Дмитрий Киндырев, да Петр Житов.
В Сторожевом полку — Юрьи Захарьин да Иван Шадра».
Эта новая «роспись» вступила в силу за несколько дней до сражения, после соединения войск средней и резервной групп. По новой росписи Юрий Захарьин, возглавлявший до этого среднюю группу в качестве воеводы Большого полка, был переведен на должность первого воеводы Сторожевого полка. Воевода, только что взявший Дорогобуж, обратился к великому князю с письменным протестом: «…в Сторожевом полку ему быти не мочно», «то мне стеречи князя Данила». Великий князь ответил строптивому воеводе через своего посланца князя Константина Ушатого: «Гораздо ли ты так чинишь?.. Ино тебе стеречь не князя Данила, стеречи тебе меня и моего дела. А каковы воеводы в Большом полку, таковы чинят и в Сторожевом полку. Ино не сором тебе быть в Сторожевом полку».[890]