Выбрать главу

Адам Бременский, в своей «Датской истории», упоминает о датском короле Регинфреде, который жил в первой половине IX века, но, будучи изгнан своим соправителем, Харильдом, вел потом жизнь пирата. Кажется, что этого Регинфреда, упоминаемого и во французских летописях, исландские летописцы смешивают с Рагнаром Лодброком или принимают их за одно и то же лицо;

Имена «Бьерн» и «Ивар» были в таком общем употребит на севере, что лица, являющиеся под этими именами в французских и английских летописях, могли быть совсем другие, а не сыновья Лодброка.

Есть не только следы, но отчасти точные свидетельства, данные голландским летописцам и позднейшим переписчикам стали равно знакомы как церковная история Адама Бременского, так и другие французские и английские хроники. Известно, как любят саги соединять в одно многие значительные события и навязывать одному славному лицу множество подвигов, вовсе не заботясь о хронологии. По этим причинам Гейер считал вероятным, что все, повествуемое летописями других стран об Иваре, Бьерне и их братьях, исландцы прибавили к рассказам, древнейших саг про Рагнара и его сыновей. Это остается единственным средством понять и объяснить сколько-нибудь эту запутанность в событиях и годах относительно Рагнара Лодброка и его сыновей.

Хотя французские летописи ничего не говорят собственно о делах Лодброка, но только мимоходом называют его имя, английские же передают лишь сказание о его смерти, то кажется, до них доходили слухи о нем как о страшном человеке, и многие обстоятельства заставляли их считать сыновьями его тех викингов, которые явились столь ужасными в этих странах в последней половине IX века и, может быть, были его внуками или родственниками. То же самое отчасти относится и к походам, приписанным скандинавскими сагами Ивару Видфаме, Харальду Хильдетанну и Сигурду Хрингу, которые покорили весь Нортумберленд, или пятую часть Англии, и владели ею.

По английским же летописям, опустошительные вторжения норманнов в Англию начались только в конце VIII века, но потом продолжались долго; однако ж особенно страшными они сделались с 837 года до самого покорения ими Нортумберленда в последней половине этого столетия (IX). По всей вероятности, в северных сагах перепутаны время и лица, тем скорее, что в числе датских королей встречается много «Хрингов» и «Харальдов», а имя «Ивар» носили многие датские вожди, отчего и произошло, что позднейшие события отнесены к славным именам Ивара Видфаме, Харальда Хильдетанна и Сигурда Хринга. В исчислении шведских королей от Рагнара Лодброка встречаются двое с именем Бьерна, принадлежащие к первой половине IX века, именно Бьерн Хааге и его отец Бьерн.

Такое общее переселение с севера совершилось в середине IX века. Во главе его был Бьерн Иернсида (Bier ferreae intae, медведь с железным боком), сын старого Лодброка, прозванный так потому, что никогда не бывал, ранен в сражениях: о нем говорили, что мать заворожила его от всякого оружия. С ним ехал Гастинг, его воспитатель.

Кроме них, готовятся в поход толпы вестготских юношей и мужей. Во все окрестные места отправлены гонцы с приглашением участвовать в походе. Храбрые молодые люди всей Скандинавии составляют несметное войско: это бедняки, смелые оттого, что им нечего было терять, равно готовые умереть или победить. Летописи упоминают о вифалдингах (может быть, из Вестфольдена в Норвегии), которые тоже принимали участие в этом походе. Везде строят суда, изготавливают шлемы, щиты и брони, точат пики и копья. В назначенный день суда спущены в море; храбрые люди стекаются к ним с разных сторон; великая жертва приносится богу Тору, ее кровью окропляются головы присутствующих. Ставят знамена; молодые люди весело исходят на суда; ветер надувает паруса и уносит в море флот, тяжело груженный оружием и войском. По Луаре разнесся слух, что норманнский флот уже близко. Монахи, с богатствами окрестных монастырей, бежали в сильно укрепленный город Нант. Там же искали убежища и окрестные поселяне Проводником викингов был граф Ламберт, питавший непримиримую неприязнь к французскому королю за то, что тот отказал ему в Нантском графстве: они вошли в Луару и, при попутном западном ветре, пользуясь помощью весел, так же как и парусов, направили путь прямо к Нанту. Жители сочли плывущие к ним корабли за купеческие и не приняли никаких мер к защите. Как ни боялись смелых норманнов, однако ж не ожидали от них такой дерзкой отваги, чтобы посметь плыть к Нанту, городу, обнесенному крепкими стенами.

Но между тем как жители воображали себя в безопасности, викинги с флотом пристали к городу, взобрались по штурмовым лестницам на стены, разломали запертые засовами ворота и вломились в город. Тогда не было пощады никому, кто ни попадался. Женщины и дети, военные люди, духовенство, миряне — все без исключения были изрублены или взяты в плен. Множество священников, все монахи и большая толпа зрителей убежали в соборную церковь св. Петра. Викинги выломали церковные двери, убили епископа Гвигарда при алтаре св. Ферреола, а толпе других причинили жестокое кровопролитие и потом подожгли церковь.

На церкви и монастыри, на священников и монахов, как на врагов их религии, они особенно изливали свою ярость, потому и разоряли эти святилища, тогда как другие здания щадили. Викинги знали также, что в церквях и монастырях находилось много богатства.[29] Разрушив соборную церковь и ограбив город, они вернулись на суда со значительною добычей и большой толпой пленных, разбили стан на удачно выбранном, удобном для них острове реки Луары; там выстроили себе хижины, туда стащили добычу и пленных, своих больных и раненых, утвердились на острове и, будто стеною, окружили весь рейд своими судами. Потом повели нападение на окрестные места, делали набеги по всей стране, то пешие, то на лошадях, то на лодках по рекам, рассеивая ужас по всему соседству, грабили деревни и монастыри, покоряли замки и крепости и собрали бесчисленное множество золота, серебра и других драгоценностей. Ограбив области на Луаре и разделив добычу (в этом случае они поссорились, и между ними произошли кровопролитные стычки), они сели на суда и вышли в море. Ветер пригнал их в Испанию к берегам Галисии. Но можество судов было разбито бурей и нападение на Корунью не удалось, потому что долгая кровопролитная война с маврами приучила испанцев к битвам и развила в них воинственный дух. Оттого-то викинги вернулись во Францию и, войдя в устье Гаронны, поплыли вверх по реке. Ограбили Бордо и простерли свои опустошительные набеги с одной стороны, до Сента, с другой — до Тулузы. Они ограбили Базас, Дакас, Бигорр, Байонну, Лескар, Олерон и монастырь Кондом.

Тотил, герцог Гасконский, двинулся им навстречу, чтобы удержать их вторжение. Викинги разбили его и потом покорили всю Гасконь. Близ города Тарба находился укрепленый замок, обнесенный рвом и стенами, пребывание графа Бигоррского: он обращен был в груду пепла. Монастыри Гаскони постигла та же участь. Смелые враги отважились углубляться далеко внутрь страны. Тем удобнее для жителей выпадали случаи к жестокому мщению викингам. В Тарбе, в юго-западной Франции, еще поныне праздуется день 21 мая, в воспоминание поражения норманнов, когда они, возвращаясь с богатой добычей, были в одной теснине застигнуты врасплох и изрублены до последнего. Славу этого успеха приписывали св. Миссолину, потому что победу над таким лютым врагом не почитали делом обыкновенного человека.

Три области на Гаронне были посещены викингами, подобно областям на Сене. В марте 845 года флот из 120 военных судов вошел в эту реку, проникнув до Руана, а оттуда в Шарлеруа, которым завладели норманны. Карл Лысый пошел на них, поручив себя наперед св. Дионисию в Сен-Дениском монастыре. Викинги обратили в бегство его войско, часть пленных повесили, остальных увели на один остров Сены, грабили по обеим берегам реки и проникли до Парижа.

Тогда все, кто только мог, искали спасения в бегстве, унося с собой лучшие драгоценности, Мощи св. Женевьевы и св. Германа отправлены были во внутреннюю Францию; изо всех мест последовало общее бегство мужчин, женщин, детей; по всем дорогам брели монахи с мощами и разносили ужас по всей стране. Викинги заняли Париж, но нашли город и монастыри пустыми. Карл Лысый с войском стоял при Сен-Дени — как для защиты этого сильного монастыря, так и чтобы самому иметь в нем прикрытие. Викинги, направясь к северу, вторглись в Бове и ограбили монастырь на Sithdieu (Сент-Омер).

вернуться

29

Это очень ценное замечание Стриннгольма. Многочисленные средневековые хронисты усматривали в преимущественном внимании викингов к монастырям и церквям особый, потти апокалиптический смысл, находя в их ненависти к культовым христианским местам признак особого языческого фанатизма. Вернее же видеть в этом более прозаический интерес к ценностям, крупнейшими хранителями которых традиционно были именно монастыри.