Я взяла чашку с кофе для «начальства» и скрылась в коридоре. Так, стоп, я не обратила внимания на оговорку «СВОЕГО упыря». Так, а с чего это он вдруг моим стал? Ну, он мой только, как начальник!
После того дня, будь он неладен, Святого Валентина прошла уже неделя, но мужики вчера заявились с вином и сыром, ну, а мы с Ксюхой и отказаться не смогли: она от вина, а я от сыра.
Я тихонько приоткрыла дверь в гостиную, где посапывал в обнимку с подушкой Костя. Не, ну нормальный человек? Обычно подушку под голову кладут, а не в руки.
Я сбросила тапки возле двери и аккуратно прошла к дивану, присев на край.
— Мэл, — я протянула руку и дотронулась до плеча парня. Ох, мама, почему ты меня воспитала такой скромной и стеснительной? Стоит мне увидеть парня моего возраста без футболки, так всё: остановка сердца, инфаркт Миокарда, инсульт, панические атаки и всё остальное, шо характеризует пиздец.
Ты смотри, сопит в три дырки и просыпаться не собирается. А ничего, что десять утра на дворе? Пидорасина!
Я поставила кофе на пол и толкнула парня немного сильнее, от чего тот заворочался и, прошипев что-то себе под нос, перевернулся на другой бок спиной ко мне.
— Слышишь, спящая красавица, может тебя ещё поцеловать? — я прекрасно понимала, что Костя уже не спит, а только цену себе набивает. Говно такое.
— Ну, можно, конечно, но ты всё равно этого не сделаешь, — послышалось откуда-то у стены.
— Естественно, не заслужил! — усмехнулась я и наклонилась за чашкой с немного остывшим кофе. Всё равно он горячий не любит. — Я тебе кофе принесла.
Тут на меня повернулся нос из-под одеяла, а дальше выползла и вся голова. Потом и остальная тушка артиста подползла к чашечке крепкого и бодрящего напитка.
— Аккуратно, — зашипела я, когда на меня чуть не пролилась капелька тёпленького кофейка. Нет, он не грячий, просто стирать потом эта «хозяюшка» Мелания будет сама!
— Спасибо, — отпив немного, чуть ли не простонал парень. Ещё бы, кофе в постель без штампа в паспорте!
— Спасибо на хлеб не намажешь! — я не знаю к чему это было отвечено. Просто так, наверное. От нечего делать. От пустоты в голове…
— Ну тогда с меня поход на каток, — улыбнулся брюнет и спрятался в чашке, пуская на меня лукавые взгляды.
— Куда? — испугалась я. Не, ребят, я и каток — это как Потап и шансон. Нет, нет и ещё раз нет!
— Ну, развлечение такое, надеваешь коньки и ездишь, — Мэл состроил серьёзное лицо, будто действительно объясняет мне что такое каток.
— Не тупая, знаю. — фыркнула я и встала с дивана. — Я никуда не пойду!
***
— Тимофеева, если ты не оттолкнёшься, то, конечно, у тебя ничего не получится, — Бочаров абсолютно непринуждённо подъехал ко мне к бортику, будто и не на коньках вовсе. Боже, как можно так свободно ездить?
— Я не хочу, — спокойная снаружи, пытаюсь унять внутреннее «колотание» сердца во всевозможные стороны.
— Ты боишься? — парень подобрал я ещё ближе и взял меня за руку, заглядывая в глаза. — Боишься упасть?
Я испуганно закивала головой и крепче схватилась за руку Кости, когда чуть не упала, ведь тот полностью лишил меня опоры, в виде бортика. Такого безопасного…
— Ну, я не буду тебе рассказывать, что ты не упадёшь. Упасть нужно. Потом ты научишься и будешь свободно кататься, — я не знаю как, но я уже оказалась посередине катка.
Торговый центр в будний день утром пустовал, как и сам каток. Мы были только вдвоём здесь, что радовала. Я лучше собью эту скотину, чем какого-нибудь ребёнка.
— Ты меня держишь? — спросила с надеждой я, наконец подняв глаза с пола на Мэла.
— Держу. — усмехнулся тот. — А теперь потихоньку отталкивайся. Принцип тот же, что и с роликами.
Я аккуратно оттолкнулась правой ногой. Затем левой. Всё это время передо мной стоял Бочаров, который сам умудрялся ехать задом и держать меня за руки.
— Вот, видишь? Умница! — чуть ли не воскликнул Костя, набирая скорость.
— Не ускоряйся! — я округлила глаза и вновь почувствовала, как сердце заколотилось ещё сильнее, сжимая руки Мэла.
— Да брось, у тебя все выйдет, — парень не переставал ускорение и ехал всё быстрее и быстрее, не глядя назад.
— Костя, остановись! — крикнула уже я, глядя под ноги и не понимая как я так управляюсь. Ноги делали своё дело, а я и не задумывалась.
— Да ничего страшного, — момент, падение, удар, холодный лёд под руками. И тёплое тело артиста под остальными частями тела. Лезвие его коньков затупилось и подвело, стоило ему разогнаться.
— Сильно ударился? — щурясь, спросила я, привставая, чтобы не задавить.
— Спиной сильно и задницей, — прошипел Бочаров, закрывая глаза и немного выгибаясь.
Я начала поспешно вставать, что выходило у меня не очень.
— Сиди, где сидела! — крикнула Костя так, что я аж дёрнулась, но вернулась на свое место падения. Я понимаю его: когда ты падаешь, лучше вообще тебя не трогать и оставить в том же положении, чтобы вспышка боли прошла.
Видимо, не осознавая, что он творит, Мэл схватил меня за ноги и немного сжал лодыжки, прикусывая губу.
— Всё, а теперь слезай! — парень встал и поднял меня, ведь сама я ещё не встану.
— А теперь прошли отсюда, ещё одного падения твоя спина не выдержит! — взяв «начальство» под локоть, я привезла его к выходу, надеясь, что сейчас моей опорой служит всё тот же потерпевший.
***
— Синяк будет, — вынесла вердикт я, после разглядывания колена Кости в кафе.
Дело в том, что во время падения так вышло, что кончиком своего конька я заехала парню прямо по колену. Ну, был бы он в нормальных джинсах, то, может быть, синяка и не было бы. А так, придётся либо замазывать, либо поносить нормальные джинсы, без таких огромных дырок!
— Большой? — обеспокоенность спросил Мэл, наклоняясь.
— Ну такое, — задумчиво сказала я и дотронулась до больного места, услышав тихий «шик» сверху.
— Больно ведь! — прошипел Бочаров.
— Джинсы нормальные надо носить! — возмутилась я и села за стол. — Ну кто тебе виноват!
— Ты чего такая вредная? — усмехнулся Костя.
— Мужика у меня нет! — хихикнула я и заглянула в меню. И с чего это у меня такой приступ сарказма?
— Тебе организовать? — самодовольно улыбаясь, спросил артист.
— А тебе между ног синяк организовать? — спросила я и отвернулась, подзывая официанта.
***
— То есть, подожди, реально? Ты песни пишешь? — будучи уже под приличным градусом, я и не понимала что несу. Вот, я призналась самому большому говну своей жизни в том, что пишу песни.
— Да, давно уже, — ответила я и отправила вилку с салатом в рот.
— Какие у тебя ещё секреты есть? — спросил Мэл, отодвигая бокал, чтобы между нами ничего не стояло.
— Ну ладно, готов? — парень активно закивал. — Я без ума от Леди Гаги.
Молчание, молчание, молчание и радостный смех-визг. Я не знаю как это описать.
— Серьёзно? — видимо, Костя и не верил. Да я сама не верю в то, что я ему сказала об этом. Кажется, я начинаю ему открываться, потихоньку, но начинаю. — И какая твоя любимая песня?
— Боже, сложный вопрос… — я задумалась. — Их несколько: Shallow, Bad Romanse, Joanne, Born this Way…
Ох, перечислять любимые песни Гаги я не устану никогда!
— А как тебе Dope? — Мэл разлил оставшееся вино по бокалам и сделал глоток своего.
— Не люблю, — я отпила вина из своего бокала и принялась наблюдать за реакцией Мэла.
— Как ты можешь так говорить? — возмутился парень, отодвигаясь от стола.
— Просто! — усмехнулась я и опустила взгляд в тарелку.
— А ты была на её концерте? — глупый вопрос.
— Не-а, — да, с набитым ртом. Ой, идите в задницу, выпускница школы благородных девиц.
— Я тоже, — со временем я заметила, что мне всё сложнее сдерживать восклик «Я знаю», когда Костя рассказывает что-то о себе. Ведь первое: не дай Бог он узнает, что я его фанатка. Второе: он тоже человек и тоже хочет что-то рассказать личное человеку из близкого окружения. Что я только что сморозила?