– Вот придурок! – не унимался Файерфлай. – Никотин не только гробит здоровье, но также мозги и зрение. ВВП, а ты курил?
– Курил.
– Почему бросил?
– Смысл со временем пропадает. Удовольствие притупляется – остается только химическая зависимость.
– Ну, босс – ты железный человек. А главное мудрый. Легко бросил?
– Как тебе сказать? Жить захочешь – не так раскорячишься. Кашлял, как чахоточный. Даже спать уже не мог.
– Я никогда не курил. Денег жалко. Вот смотри! Пачка сейчас стоит рублей сто пятьдесят. Итого в месяц – тысяч пять. Это значит, что за год, в дым превратится шестьдесят тысяч. А за десять…
– Погоди! – мне пришлось прервать арифметическую тираду своего друга. Мент бросил окурок в мусорку, стоящую у крыльца и взялся за ручку двери.
– Вот урод обкуренный! – взвыл Фай. – Посмотри, что на крыльце у тебя лежит!
Полицейский, словно услышав его призывы, неожиданно оглянулся и посмотрел на крыльцо.
– Давай! Давай! Молодец! – комментировал Фай его действия. Мент вернулся, нагнулся и поднял наше письмо.
– Умничка!
Но наши надежды в очередной раз рухнули.
– Вот дебил! – Фай резко поменял мнение о полицейском.
Переименование силовых структур не пошло на пользу уму и сообразительности обладателей погон и шевронов. Полицейский вывалил в ладонь мои гайки и положил их себе в карман. А письмо скомкал и отправил его вслед за окурком. Дверь захлопнулась.
– Чтоб тебе взятки всю жизнь давали только гайками и болтами! – пожелал ему Фай коррупционную составляющую бюджета работника госслужбы. Дверь неожиданно распахнулась вновь. И знакомый уже нам полицейский бросил в урну прихваченные до этого гайки.
Я хохотнул:
– Плохо ты думаешь о нашей доблестной полиции. Она мзду не берет!
– Блин! И что делать?
Я не знал, что делать. Но неожиданно сам Фай предложил план следующей попытки. Мне он показался интересным. Мы вновь распечатали мое глупое письмо. Засунули его в конверт и туда же положили один из телефонов, найденных на дне саквояжа. Фай переклеил медицинский пластырь с номером этого телефона на первую «Нокию», чтобы он был на глазах при наборе. Мы вновь забросили нашу анонимку на территорию УПП. Но на этот раз опустили конверт не на крыльцо, а в десяти метрах от него. Расчет был на то, что звонок по сотовому, лежащему в конверте, привлечет более сосредоточенное внимание полицейских. Это, по предположению разработчика плана, обеспечит серьезное внимание ко всему содержимому конверта.
В ожидании не прошло и десяти минут, как в дверях нарисовался наш старый знакомый. Он вновь решил потравить свой организм очередной порцией никотина.
Фай потер руки:
– Давай! Звони!
Я достал телефон и начал набирать номер. Когда я тыкал пальцем в последнюю цифру, телефон в моих руках зазвонил.
– Это террористы снова звонят, – зачем-то сообщил я Фаю эту ненужную информацию.
– Посылай их к черту и звони! А то мент сейчас уйдет.
Я нажал кнопку ответа. В трубке раздался знакомый уже голос:
– Я тебя убью! Твою маму убью! Твою жену убью! – завалил он меня угрозами прямо «с порога». Как говорится: «ни тебе здрасте, ни тебе до свидания».
– Босс! Звони! – не унимался мой напарник.
– А собаку? – неожиданно для себя спросил я террориста.
Тот сразу осекся.
– Блин! Уходит! Его позвали! – шепотом завопил Фай!
И на самом деле – в дверь высунулась чья-то голова и что-то сказала «нашему» менту. Тот бросил окурок и направился к двери.
Поэтому я не стал ждать ответа на вопрос о собаке и отключил разговор, успев прокричать в трубку:
– За собаку я убью тебя и всю твою банду. Не звони мне больше!!! Живодер!!!
Сразу после этого я нажал вызов телефона. Пока сигнал летел по линиям телефонной связи к лежащему в конверте аппарату, полицейский открыл дверь и занес ногу через порог.
– Давай! – практически закричал Фай так, как будто от этого зависела судьба всего мира. – Звони скорей!
Только я хотел сказать ему, что уже нажал кнопку вызова, как неожиданно громко рухнул потолок. Раздался звон разбитого стекла, треск ломающегося дерева и стук падающих на землю комков земли, деревяшек и прочего мусора. Нет – это не потолок над нами рухнул. Это что-то неожиданно громко взорвалось во дворе УПП. Взрыв был не слабый. В двухэтажном здании УПП разбились все стекла и в проемах окон остались только металлические решетки.
На мгновение установилась гробовая тишина. А потом практически одновременно сработала сигнализация у десятков автомобилей. Сквозь этот вой пробивался истеричный крик полицейского, вопящего в телефон за разбитым окном участка: