После этого я переехал на стоянку гипермаркета «О'КЕЙ», откуда вновь позвонил в ФСБ, но на этот раз по телефону приемной. И вновь включил диктофон с информацией. На стоянках было полно машин, и я чувствовал себя очень умным «Штирлицем». Здорово замаскировался. Никто меня не вычислит. Только я двинулся возвращаться домой, как заверещал мой личный телефон. Звонил Фай:
– Босс, я стою у двери твоей квартиры. Открывай давай!
– Жди. Скоро буду!
– Мне саквояж нужен…
Вот, балда! Я тут маскируюсь по полной программе. Продумываю каждый шаг, каждое слово. А этот…, даже не знаю какой для него подобрать эпитет, обалдуй, спаливает всех одним своим дурацким звонком. Водичка у моего напарника совсем не держится:
– Я сейчас приеду! Жди!
Но он не унимался:
– Надо его Ксюхе дать, чтобы она смогла придумать, как его закрепить на дроне…
– Вы не туда попали, – с раздражением крикнул я в трубку.
По пути домой, мой телефон всю дорогу натужно ревел звонком, пока не сел аккумулятор.
У дверей меня ждал Фай:
– Босс! Они второй кирпич зачем-то положили!
Я прикрыл ему рот рукой и затолкнул в квартиру:
– Ты, правда, дебил? Или только прикидываешься?
Для наглядности пришлось повертеть пальцем у виска.
– Да ладно! Никто ничего все равно не понимает.
– Ты про Сноудена хоть что-то слышал?
– Ой. Ну, прям тайны Парижского двора!
– Мадридского, неуч. Если ты еще хоть раз выкинешь такой фортель – я тебя больше не знаю!
– Ну ладно, ладно, босс. Я все понял.
Он забрал саквояж и уехал. Я пошел на балкон аварийной лестницы. Точно: на крыльце УПП лежали два кирпича. Значит, сообщение Аллы Борисовны прошло.
В шесть часов вечера я и Фай встретились на стоянке торгового центра «Варшавский экспресс». Оттуда мы с ним переехали на Крюков канал. Здесь нас ждала Ксюха с неизвестным мне угрюмым парнем. Этот тип, который зовется Фаем, ввел в курс дела уже половину населения Питера! Вот ведь «светлячок». Блин! Нет, он не Файерфлай! Не светлячок! Он Баттерфляй – бабочка-капустница. Вредитель полей и огородов! От досады мои меры предосторожности казались глупой мальчишеской игрой в «тайны».
– Ну что – готовы? – спросил я у Ксюхи.
– А то?
– Всегда готовы, – спокойно произнес Артем. Так звали парня.
На воде, прижавшись к каменной набережной, стояли два катамарана довольно внушительных размеров. Если вы видели детские «багги» – то вот по внешним размерам катамараны были точно такими, только шире в два раза. Здорово сравнил! В движение они приводились мощными пропеллерами, закрытыми решеткой. Моторы агрегатов ревели так, что их можно было услышать на другом конце города. По крайней мере, мне так показалось. На никелированной стойке, обрамляющей катамараны сверху, висело по шесть больших фар, смотрящих вперед и по две фары – в обратном направлении. В середине этой стойки были закреплены две камеры, направленные взад и вперед по ходу движения судна. На корме каждого катамарана имелась никелированная поперечина, возвышающаяся над водой сантиметров на десять.
– Это для чего данные суда построены?
Артем объяснил:
– Мы хотели предложить их спасательным службам. Это незаменимые помощники в бурю. К примеру, на берег налетел смерч, и кого-нибудь унесло в море на надувном матрасе. В девятибалльную непогоду не спасет ни патрульный катер, ни вертолет. А наш катамаран запросто! Тонущий может ухватиться за специальную поперечную балку. Там на корме, видите? – он указал на поперечину, связывающую две гондолы катамарана сзади. – Даже ремни закреплены. Если сил держаться нет – можно закрепить руки ремнями и таким способом катамаран доставит беднягу до берега.
Я понимающе кивнул головой. Но Артему нравилось рассказывать о своем детище:
– Это случай в прошлом году в Сочи нас подвиг к созданию спасательного беспилотного катамарана. Помните, отец с малолетним сыном на лодке в шторм потерялись. Их нашли недалеко от берегов Турции на седьмой день.