Затем я вытащил из сумки с десяток пачек денежек разного номинала и обжог их с разных сторон так, чтобы они не сгорели до конца. Полуистлевшие купюры я разбросал вокруг сейфа. Получилось красиво. В это время ребята, наконец, добрались до края леса. Лера совсем не походила на девушку с фотографии паспорта. Это и понятно. Рабство не красит. Ее лицо совсем не выражало радости избавления от неволи. Видимо, эмоции кончились. Дай бог не навсегда.
Когда мы вновь водрузили рюкзаки на прогнувшиеся от нагрузки спины, на место разрушенной фермы въехали фээсбэшники. Я даже успел разглядеть в бинокль полковника, вышедшего из Фольксвагена позже всех остальных. Он спокойно поправил бронежилет и стал смотреть в нашу сторону. Впрочем, возможно, что мне это только показалось.
Обратный путь к месту стоянки «Фордика» показался уже не таким сложным. Путь домой всегда легче и короче.
Ксюша, увидев нас, разревелась. Вот тебе и «железная кнопка»! Она, молча, обняла Леру, похлопав ее рукой по спине. Не сказав ни слова при этом, мы запихнули вещи в маленький багажник, а сами с трудом втиснулись в салон «Фиесты». Фу! Фордик рванул в направлении дома. Со стороны маленькую красную машинку Ксюхи можно было принять за «Запорожец» советской эпохи, едущий в конце рабочей недели на дачу. Загружен он был так, что амортизаторы не срабатывали на кочках и ямах. А порожки и днище машины то и дело, скрежеща, терлись о землю. Вдобавок на крыше каким-то чудом поместились огромные коробки с дронами. Они были привязаны к багажнику видевшими многое на своем веку крепежными резинками. Я не хотел возвращаться той же дорогой, опасаясь нарваться на Мирзояна. Поэтому, проехав километров десять от того места, где еще дымился «Уазик» бандитов, мы перескочили по бревенчатому мосту на другой берег Тосны. Дорога здесь, хоть и была обозначена на карте, скорее всего являлась трассой для русского экстрима. Раз десять мы выталкивали машину из луж, больше напоминающих болото, пока наконец-то не выехали на вполне приличную трассу, ведущую к Лисино. Худо-бедно, но здесь был асфальт, и появилась связь. У всех запиликали сотовые, активно принимая зависшие сообщения. На моем же телефоне зазвучали гудки вызова. Опять звонили с фермы. Я ответил:
– Нет, сегодня не смогу к вам приехать. Я уже говорил. И завтра тоже! Когда приеду? А вы лошадь перекрасили? Нет красной краски? Ну так пошлите кого-нибудь за ней. Я что ли вам всегда краску вожу? Я спрашиваю: я что – нанимался возить вам краску? Нет, не нанимался. Тогда побеспокойтесь о ней сами. Машины нет!? Очень хорошо! Соседи у вас есть? Вот соседей и попросите привезти. Нет, синяя не пойдет. И зеленая тоже. Только красная. Ярко красная. Короче, ничего не знаю, но лошадь к приезду хозяина должна быть перекрашена.
Я отключился и увидел, что все напряженно смотрят на меня.
– Босс, ты связался с цыганами?
– Почему?
– Это цыгане лошадей воруют, а потом перекрашивают. Возможно, ты глава мафиозного клана – цыганский барон? Сначала пальчики предлагал отрезать, теперь заставляешь народ лошадь перекрашивать. Откуда лошадь?
– От верблюда. Ферма эта называется «Красный конь». Красный, а не желтый.
– При чем здесь желтый?
– Краски у них, видите ли, красной не было. Покрасили фанерного коня над воротами фермы в желтый цвет. Смешно? Разве нет? Вот и мне не смешно. Поэтому пусть перекрашивают, как хотят, дальтоники безмозглые.
Ксения не удержалась и прыснула от смеха. За ней подтянулся Фай, потом Артем. И даже Лера не смогла оставаться грустной. Хохот стоял такой, словно в теплом застолье кто-то рассказал шикарный анекдот. Напряжение после опасных утренних событий спало в одно мгновение.
Что ж, если история заканчивается смехом, значит это не трагическая история. Слава богу, все живы и здоровы. Я ехал и смотрел на Леру. Когда она начала смеяться, она стала красивей. Гораздо красивей, чем на фото в паспорте.
Глава восьмая
Метаморфозы
Девятое июня 2018 года. Суббота
До старта Чемпионата мира по футболу – 5 дней
«Взлетевший на забор петух тоже мнит себя птицей высокого полета».
Пивоваров В.В. Сборник собственных перлов.
Изд-во «Файерфлай». М., 1994. Т.3.С.697
Но на этом история не закончилась. Отдохнув от эмоций той памятной пятницы, все участники событий решили отметить возвращение к нормальной жизни в симпатичном французском ресторанчике «Cafe de la Paix de Montmorency», на стеклянной двери которого красовалось рукописное объявление: «Лучшая в Питере шаурма». Я немного расстроился, прочитав его. Впрочем, зря. Нам принесли приличное фуа-гра. А вместо сладенького французского «Монбазийяка» предложили отличный аргентинский «Мальбек». Терпкие вина я всегда предпочитаю всем остальным. Поэтому был несказанно рад данному факту.