– Сумку?
– Да не сумку! – уже не сдерживаясь, прорычал Мирзоян. – Деньги где спрятал?
– Ах, вы про это…
– А про что еще?
– Не было там денег!
– Я точно знаю, что были! Только не ври мне.
– Там не было денег. Там были только фальшивые банкноты. А это не деньги. Это повод попасть на скамью заключенных.
– Как фальшивые? Куда ты их подевал?
– Я их сжег.
Полковник, недоверчиво глядя на меня, прошел за моей спиной и взвизгнул в другое мое ухо:
– Врешь! Нагло врешь. Но я тебя прижму к ногтю и заставлю рассказать правду.
– Нет, не вру. Вот, смотрите!
Я достал смартфон и включил на нем воспроизведение видеофайла. Мой голос звучал из аппарата ровно и спокойно:
– Сегодня второго июня 2018 года, в три часа дня, я Пивоваров Владимир Валерьевич, номер паспорта такой-то, возраст такой-то, проживающий по адресу такому-то, в присутствии свидетелей таких-то, – далее я перечислил паспортные данные Ксюхи, Фая и Артема, – уничтожаю фальшивые купюры европейской валюты, различного достоинства, на сумму двести сорок тысяч Евро.
Далее я доставал пачки из картонной коробки, давал их пересчитать ребятам и бросал в печь.
После окончания просмотра файла я вытащил из кармана брюк самодельный акт об уничтожении фальшивых купюр и протянул его оторопевшему на миг Мирзояну.
– Шеф, я говорил, что с непрофессионалами всегда трудно. Они вечно придумывают нестандартные ходы, – в арке кухни вновь нарисовался рыжий помощник полковника. – Звонили из лаборатории. Тот клочок несгоревшей купюры, который мы извлекли из печки на даче Пивоварова, оказался изготовленным на подпольной типографии.
Мирзоян только махнул рукой:
– Все, Глебыч! Свободен. Уводи людей. Обыск окончен.
Затем он вновь обратился ко мне:
– И почему ты, мил человек, не обратился с фальшивками в компетентные органы?
– Я ж непрофессионал. Поэтому не знал к кому мне обратиться. Да и боялся.
– Чего?
– Того, что вы, товарищ полковник, или кто-то другой, повесит на меня изготовление и сбыт фальшивой валюты. И судя по всему – не зря я опасался. Как бы я сейчас отвертелся?
– Что ж. Логично.
Он собрал снимки в папочку. Туда же положил написанный моей рукой акт и только пробурчал на прощание:
– Свободен. Пока свободен. Я буду за тобой следить. Пристально следить. Если ты мне соврал, то тебе станет тошно от моей заботы.
И он пошел к дверям, а я не удержался и тихо сказал:
– Вот и делай людям добро. Спасай жизни.
Мирзоян резко развернулся на каблуках:
– Что?
– Что слышал. Бог не фраер. Он все видит и каждому воздаст по заслуге.
Полковник зло ухмыльнулся и скрылся за дверью.
Что ж, выходит не зря я опасался человеческой благодарности.
Поздно вечером ко мне заскочил Фай. Выслушав мой рассказ об обыске, он только покачал головой:
– Вот, сука! – и восхищенно добавил: – Босс, ты умный, ты мудрый и продуманный. Извини, что отговаривал тебя сжигать деньги. Как ты сообразил, что надо так поступить? Откуда в тебе столько хитрости?
– Мой папа был кадровым разведчиком. Он специализировался на дезинформации и разводе агентов ЦРУ, МИ-6 и Моссад, – привычно отшутился я.
«Деньгами» Фай в данном случае назвал ту кучу макулатуры, что я распечатал на своем цветном принтере. Естественно, что я не собирался сжигать столь трудно приобретенные нами еврики, которые вовсе не были фальшивыми. А фальшивка, остаток которой фээсбэшники нашли в печке, была у меня давно. Ее подсунули моему сыну Сашке еще в начале двухтысячных, когда он с рук покупал на «Юноне» ноутбук. Варя давно хотела ее порвать и выкинуть. Но я не давал. И вот, смотри-ка! Пригодилась! Сквалыжность тоже иногда приносит дивиденды.
В понедельник утром мне неожиданно позвонили из «Большого дома». Приятный женский голос вежливо попросил меня ровно в двенадцать часов утра прибыть в ФСБ на Литейном.
– Сухари брать? – грустно попытался пошутить я.
В трубке рассмеялись:
– Нет, что Вы! Оденьтесь поприличней.
Натянув костюм, я на всякий случай звякнул Фаю. Тот меня удивил:
– Только что звонил Артем, его и Ксюшу тоже туда пригласили к двенадцати. А меня нет. Стоп, второй входящий, перезвоню.
Через минуту:
– Босс, меня пригласили. Чтобы это значило? Может, очная ставка?
– Поехали, там разберемся.
Какая может быть очная ставка? Тупит, как всегда. Для очной ставки особое приглашение присылают. «Повестка» называется.
Внизу нас встретили и проводили в приемную начальника УФСБ. Здесь уже сидело несколько человек. Некоторые с камерами и фотоаппаратами.
Без пяти двенадцать всех пригласили в кабинет. Седовласый генерал вышел навстречу и горячо пожал наши руки. Засверкали вспышки фотоаппаратов, забегали операторы с камерами. Генерал был лаконичен: