Но они не пошевелились, и я психанул:
— ТАК! Я долго ждать буду, пока вы подойдете? — и парочка в итоге медленно и нерешительно встала напротив, выдерживая более чем почтительное расстояние. — Кто из вас — родственник Большакову?
— Ну, я, — отозвался тот, который доставал телефон у своего коллеги — того самого, что я придавил автомобилем с подъемника.
— А сразу не мог сказать? Брат твой переживал очень, жив ли.
— Скажешь тут… — проворчал он.
— Не в этом дело. Напугал вас и ладно. Заслужили, — отрывисто проговорил я. — Третий жив?
— Да, но из больницы нескоро выйдет.
— Так, калечить я сегодня никого не намерен. Серьезно, не намерен, — сказал я, а сам фыркнул, увидев их мрачные и недовольные лица. — Мне нужно узнать, что случилось с Большаковым. Куда он пропал.
— А я почем знаю?
Обычно люди еще плечами жмут, а эти двое вели себя так, словно за случайное движение обоим я хребет переломлю. Каждому. Трижды. И потому я надавил больнее.
— Денег дам.
— Ха, — уныло выдал из себя второй. — Как же, дашь.
— Значит, что-то знаете, — заключил я и пристально посмотрел на них. — У меня будет единственное предложение без торгов. Десятка.
— Чтобы я брата продал? За десятку?? — едва не подавившись, выдал механик.
— За сотню ты бы его охотнее продал, конечно, — съязвил я. — Но, раз на мою ставку предложений нет… Знаю, что он сбежал скорее всего. А я ему помочь хотел с выборами. Говорят, что от него прежние спонсоры отвернулись, — я говорил и внимательно смотрел на реакцию — интересно было увидеть, проняли их мои разговоры или нет.
Но парни хмурились, будто соревновались в том, кто брови сведет ближе. Мне это быстро надоело. Тяни я время еще немного и станет понятно, что я больше заинтересован в информации, чем они — в деньгах.
Поэтому молча развернулся и двинул к выходу, старательно вслушиваясь в шум позади себя. Эти двое бесшумно точно двигаться не могут, так что я не опасался стоять к ним спиной.
Но уже когда я почти сел в автомобиль, двоюродный брат Большакова догнал меня:
— Стойте! — он все так же боязливо держался на расстоянии, а стоило мне повернуться — отскочил еще немного назад. — Пожалуйста, стойте.
— Стою, — пришло время еще немного позабавиться. — Решил все же его продать?
— Нет. Не продать. Он просто… был не в себе и просил не связываться ни с кем. Ни с полицией, ни с кем. Но вы же не…
— Я не из полиции, — опередил я его.
— Да знаю… там так не работают, — он шмыгнул носом. — Но ведь вы же его нашли, и он был жив после первой встречи?
— Он при мне звонил некоему двоюродному брату, — толсто намекнул я. — Так что да, был жив.
— Я знаю, где он.
— Все-таки продаешь, — ухмыльнулся я, причем изобразив на лице предельное осуждение.
— Не продаю, нет, — механик замотал головой. — Вы же сможете ему помочь?
— Ну… не знаю. А он в состоянии теперь быть губернатором, м? — я задал встречный вопрос.
— Он был напуган. И растерян. И вообще такое ощущение, что не понимал, что происходит.
Я понял, что это — мой шанс. Единственный и именно тот, который поможет мне забраться повыше. Неважно, что я пока не придумал, как использовать человека. Но он жив! А чем напрячь его — я придумаю.
— Нет, не надо денег, — быстро отнекался механик, когда я вытащил из кармана пару банкнот. — Я не продаю. Если вы действительно хотите помочь…
— Да, мать твою… а я о чем!
— Тогда…
Он назвал адрес и почти убежал в мастерскую. Я же подумал, что парня очень легко обмануть — вдруг я и правда соврал, а он так легко купился. Ведь я даже не очень-то старался.
Но кое-что у меня было — адрес, где искать Большакова. На каких-то дачах — причем не очень далеко.
Ситуация становилась интересной, потому что я ожидал от него большего. Прямо согласно фамилии. А тот сбежал на дачу. Интересно, зачем человеку дача, когда есть еще и дом?
Эта загадка преследовала меня ровно до того момента, пока дорога не решила неожиданно кончиться. Купе предназначалось для города и тех его частей, где ямы имеют минимальную зубодробительность. Здесь же я просто рисковал остаться без бампера, колес и пары более важных частей автомобиля.
Пришлось выйти. Пыль сразу же осела на ботинках. Если он еще заартачится и не захочет возвращаться…
Несмотря на раннюю осень, на дачах почти никого не было. Так, единичные пенсионеры, которые увлеченно драли морковь, копали картошку и производили скорее удручающее впечатление.
Я снова подумал о своих родителях, испытывая нестерпимое желание хоть одним глазком увидеть стариков. Но запрет есть запрет.
На меня здесь не обращали внимания — хотя костюм выделялся уже тем, что совершенно не подходил для этой местности. Удивительно, что я добрался до нужного места совсем без приключений.