«Он не выжил, сынок».
Слезы жгли глаза. Я поднялся и протянул руку к матери, но она ударила меня по запястью. Оставшаяся часть моей души умерла в этот миг.
– Не прикасайся ко мне, – выдохнула мама. – Я даже смотреть на тебя не могу.
Я отшатнулся от нее, уже не слыша успокаивающее бормотание лучшего друга и членов семьи.
Прежде чем смог осознать, я уже бежал.
Крики людей позади превратились в далекое эхо и исчезли за стеной дождя.
Ноги горели, пока я бежал к дороге.
Я не понимал, как долго гнал себя по асфальту, но легкие едва выдерживали темп. Ботинки в кровь натерли ноги. Боль вытеснила собой реальность, глуша причину, по которой я несся сквозь потоки дождя.
Сосредоточившись на стертых конечностях, я заставил себя выбросить из головы образ мертвого брата.
Гроба, опускавшегося в грязную землю.
Это было желанное онемение.
«Пожалуйста, Господи».
Когда я добрался до парковки возле здания, где Робби занимался карате, сердце стучало гулко и невероятно быстро.
Я не знал, почему очутился здесь, как и того, сколько времени добирался сюда, но день сменился ночью, а дождь все продолжал окатывать меня в память о смерти брата.
Я задыхался, капли скатывались по моим губам. Я стал хватать ртом воздух, пытаясь остудить бушевавшую в легких лаву.
Я не сознавал текущего времени, все вокруг будто существовало в замедленной съемке. Идти стало сложнее, и я замедлился, пробираясь сквозь ветки деревьев. Сучья хрустели под ногами.
Выбравшись из кустарников, я застыл.
Дерево стояло на том же самом месте. На нем даже не осталось следов.
Оно было высоким и цветущим, словно ничего и не произошло.
Жизнь моего брата закончилась, а мир продолжил вращаться. Мы все еще существовали.
Вода каскадом обрушивалась на меня, совсем как в ту ночь. Внутри все бурлило и кружилось. Но щеки были мокрыми не только от дождя. Вырывавшиеся из горла рыдания оказались опустошающими, они разрывали меня изнутри. Колени подогнулись, и я упал на землю.
Тело так сильно болело. Сердце желало выскочить из груди, но его все продолжало сдавливать болью в наказание за содеянное мной. Оно было заперто внутри, чтобы страдать в агонии.
– Рэтт?... Рэтт?
Я услышал свое имя, но не мог понять, было ли это реальным, потому нахмурился в замешательстве, заметив огни и подъехавшую машину.
Фары осветили место, темнота которого была для меня предпочтительнее.
– Робби, – выдохнул я, ощутив резь в животе. Тело потеряло всякую способность удерживать меня в вертикальном положении. Тьма раскрыла передо мной свои объятия, и я упал ей навстречу.
Глава 2
Месяц спустя...
Алкоголь и кокаин обжигали кровь, даря мне ложное чувство храбрости.
Внизу раздавались радостные возгласы, но я видел только бассейн.
Держа в руках бутылку «Джека Дэниелса», я решил подбодрить себя, как обычно делал мой лучший друг, Бакстер Богграт, он же Бог.
– Один! – выкрикнул я.
– Два! – крикнул снизу у бассейна Бог.
– Три! – подхватила толпа.
Залпом осушив бутылку, я спрыгнул с крыши.
– Ооох, черт, – выкрикнул кто-то внизу, но что-то менять было поздно. Ликер гудел в венах, пока воздух со свистом проносился мимо меня. Удар, и я ушел под поверхность холодной воды.
Лодыжка с силой врезалась в дно бассейна, и я ощутил острую боль в ноге. Когда я вынырнул на поверхность, все возликовали. Оглядевшись, я поплыл к лестнице.
– Вот черт! Там кровь, – воскликнул кто-то. Следующее, что я осознал – Бог вытаскивал меня из бассейна.
«Моя кровь?» – подумал я, но реальность происходящего не смогла прорваться сквозь туман опьянения.
– Мать вашу! Вызовите скорую!
Я рассмеялся, все тело стало сотрясаться от хохота.
Сейчас я не чувствовал себя человеком.
Неужели я сошел с ума?
Передо мной присел бритоголовый парень с татуировками на шее и потер подбородок.
– Выглядит дерьмово, чувак. Кость пронзила кожу.
– Тебе больно? – просил Бог, и я фыркнул, игриво пихнув его локтем.
– Убийце моего брата выписали штраф. Теперь я вообще ничего не чувствую, – честно ответил я ему, после чего смех сменился печалью. По щекам полились слезы, и я ощутил, как кто-то пытался воззвать к моему здравомыслию.
Этот кто-то стучал в дверь тайника, где было запечатано мое благоразумие. Прежний я умолял снова позволить ему сесть за руль.
«Да пошел он».
Откинувшись назад, я закрыл глаза, чтобы не видеть все эти лица, смотревшие на меня сверху.