– Где она? – спросил я. Мне нужно было только это, а не лекция.
– Я как раз собиралась спросить тебя. Она летела прочь, как летучая мышь из ада. Честити была... – она судорожно вздохнула. – Я никогда не видела ее такой расстроенной. Сломленной.
«Я сломил ее».
Забравшись в машину, я поехал к дому Честити и с облегчением увидел ее машину на подъездной дорожке, хоть и криво припаркованную. По крайней мере, Честити теперь дома и добралась благополучно.
Постучав в дверь, я так и не получил ответа, потому дернул ручку, но она оказалась заперта.
«Черт».
– Честити, – крикнул я, встав у нее под окном, голос дрожал от отчаяния.
Тишина.
После четвертой попытки ее вызвать, я все же увидел, как она подошла к окну и приподняла стекло.
– Зачем ты здесь? – хрипло спросила Честити, выглядя потерянной и побежденной. И это моя вина. Из-за меня она почувствовала всю эту боль.
– Я люблю тебя, – сказал я. Правда – все, что у меня было.
– Я была твоим заданием. Вызовом! – крикнула она.
– Это не так, – отозвался я.
– Ты попросил кого-то снять нас, а потом разослал видео. Ты послал его ей, Рэтт. Из всех людей, – всхлипнула Честити.
– Это был не я. Я не... Я бы никогда...
– Хватит врать. Тебя поймали. Игра закончена. Ты победил.
– Это не чертова игра. Пожалуйста, выслушай меня. Ты нужна мне.
Честити изучала меня несколько мгновений, а потом качнула головой, переведя взгляд куда-то дальше меня. Обернувшись, я увидел любопытную прохожую, остановившуюся с собакой нас послушать.
– Проваливай, любопытная сука, – рявкнул я, пытаясь найти хоть какой-то выход своему гневу. Она удивленно приоткрыла рот и быстро пошла прочь, таща за собой бедную собаку.
– Ты просто кусок дерьма, знаешь?
– Чес, впусти меня. Давай поговорим. Прошу тебя.
– Никакими словами ты не сможешь это исправить. Ты лишь позволял мне любить тебя, – на этих словах ее голос сорвался, и Честити прикрыла рот ладонью, словно останавливая тошноту. – Не звони мне больше. Когда увидишь в коридоре, притворись, что меня не существует. Потому что теперь так и есть.
Получить нож в сердце было бы не так больно. Я проиграл, и поражение сдавило легкие, мешая вдохнуть так необходимый воздух. Все кончено.
Любовь куда опаснее похоти. Я знал это, потому неохотно включался в игру, но потом стало слишком поздно поворачивать. Я пропал.
Вернувшись к машине, я схватил с заднего сидения бутылку и позволил жалости к себе взять верх.
Цена любви слишком велика. Слишком неподъемна. Я не смог ее вынести.
Алкоголь согрел кровь и подарил ложную надежду, а потом обрек на страдания, когда я снова и снова безуспешно пытался позвать Честити к двери. Прошли часы, прежде чем я снова отошел от ее дома и поплелся к машине.
Движения стали куда менее скоординированными. Она даже больше не подходила к окну. А когда я попытался взобраться по решетке, то поскользнулся и свалился в кусты. Даже почти уверен, что прямиком на кошачье дерьмо.
Я споткнулся и побежденно всплеснул руками. Все и правда кончено. Слезы жгли глаза, но сейчас мне было плевать, что я вел себя, как слабак. Это дерьмо больнее, чем я когда-либо представлял.
Снова облив горло «Джеком Дениелсом», я прошел мимо машины и поплелся дальше по дороге в парк, пока не нашел наше место.
Я вытащил телефон, но он вывалился из рук. При каждой попытке наклониться и поднять его я едва не падал. Самая худшая игра на свете. Наконец, умудрившись поднять телефон, я нашел в контактах Бога и позвонил ему.
Он ответил после второго гудка. Как бы мы не ругались, Бог всегда оставался моим братом.
– Я прошел, – пробормотал я.
– Рэтт?
– Я прошел в «Элиту» и потерял ее, – я икнул, а потом хрипло продолжил: – Это стоило мне Честити. Кто-то записал нас. Она это увидела. Решила, что я все подстроил, – слезы текли по лицу, голос выходил невнятным, а тяжелое дыхание в трубку наверняка мешало Богу понять хоть что-то.
– Где ты?
– Нигде. Я снова потерялся в море. Она была моим маяком. Моей Джульеттой. Только моей хорошей девочкой.
– Рэтт, где ты, мать твою?
Сбросив вызов, я лег на горку. Было холодно и сыро, но я оказался слишком пьян, чтобы об этом волноваться.
Надо мной кружились звезды. Когда солнце успело зайти?
Среди деревьев раздавались какие-то голоса, отдававшиеся в ушах эхом. Должно быть, я спал, поскольку мне показалось, что услышал Бога.