Вдоль дорог стоят указатели, они указывают в сторону городов. Этой женщине приходится вмешиваться в жизнь детей, которые должны ритмически двигаться на своей жизненной тропе. Давайте успокоимся и продолжим! В домике-кормушке по-прежнему морозно и пахнет лесом. Чувствуется запах сена, которое трусят, чтобы привлечь животное, таящееся в нас. В этом закутке уже многих выгуливали. Многие поднимали здесь фонтан брызг, словно они выиграли автогонки — ради этого они погружали свою плоть в женщину, чтобы на той пашне, где они посеяли плоть, можно было пожать обильный урожай. Щедрость их от изобилия. Один из них оставил здесь кондом, прежде чем направить свои стопы к домашнему очагу. У большинства мужчин нет ни малейшего представления о том, сколь разнообразные звуки можно извлечь из женской клавиатуры под названием клитор. Правда, все они читали специальные журналы, в которых доказывается, что женщине этого самого все же хочется больше, чем считали прежде. Да, на несколько миллиметров больше, это уж точно!
Студент прижимает женщину к себе. Шипение, доносящееся из его закрытого крана, он устраняет сам, одним лишь прикосновением. Он не торопится пролиться наружу, но и ждать понапрасну ему не хочется. Неумелыми руками он щиплет женщину за самую непристойную часть ее плоти, мягко покоящейся на мягком сиденье, щиплет, чтобы она еще шире раздвинула ноги. Он роется в ее дремотном паху, крутит и сворачивает ее плоть в трубочку, а потом снова звучно разворачивает. Не стоит ли ему извиниться за то, что он обходится с ней менее бережно, чем со стильной мебелью у себя дома? Он звонко шлепает ее по ягодицам, чтобы потом снова повалить ее навзничь. Наверняка спать он будет сегодня так же хорошо, как человеческие существа, честно трудившиеся, ласкавшие друг друга и кое-что отведавшие.
Вцепившись ей в волосы, студент трахает женщину во всю мочь, не оглядываясь на мир, в котором холят и лелеют только самых красивых и где сервисная стоянка встречается через каждые две тысячи километров. Он смотрит на женщину, чтобы прочитать что-то по ее лицу, искаженному мужем. Мужчины способны отключаться от мира лишь на то время, на которое им хочется, чтобы потом тем сильнее влиться в свою привычную туристскую группу. Да, у них есть выбор, и тот, кто их знает, тому известно, кого мы имеем в виду: мужской мир включает в себя две тысячи выдающихся представителей спорта, политики, экономики и культуры, остальные же пусть пешком постоят, но ведь кто-то же любовно заключает в себя все эти маленькие надутые рты? Что способен разглядеть студент за своим телесным интересом и за своей телесной нелюбезностью? Он видит рот женщины, исторгающий потоки слов, видит дощатый пол, с которого на него с улыбкой смотрит ее изображение. Они обходятся друг с другом, не заботясь ни об охране помещения, ни о предохранительных средствах, и мужчина поворачивается вполоборота, чтобы видеть, как входит в нее и выходит наружу его твердый член. Розетка женщины не прикрыта, ее свинья-копилка чавкает и хрюкает, она предназначена для того, чтобы принимать в себя все и одновременно сразу же все возвращать. В этом акте одинаково важно и то, и другое. Попробуйте сказать подобное современному предпринимателю — он от страха высоко поднимет брови и возьмет на руки своих детей, чтобы они случайно не ступили ногой в гнев и ненависть малых мира сего.
Конвульсии женщины, вызванные этим мужчиной, постепенно сходят на нет. Она получила свою порцию и, возможно, получит добавку. Спокойно! Сейчас говорят одни чувства, однако мы не понимаем их слов, потому что под нашими читательскими задами они превратились в нечто непостижимое.
Студент выплескивает свои припасы в домике, предназначенном для кормления окрестного зверья. Они видят, как ночь, завернувшись в черное, окончательно ложится на лес. Некоторые пары еще раз переворачиваются, прежде чем любовно улечься рядом друг с другом и мечтать о людях с более красивой фигурой, фотографии которых они видели в журнале. Когда Михаэль отстегивал лыжи, он еще не предполагал, что спорт, эта бесконечная постоянная величина нашего мира, навсегда прописанная в телевизоре, не заканчивается так просто, когда сброшены с ног башмаки. Вся жизнь есть спорт. И спортивная одежда придает нам живость. Все наши родственники моложе восьмидесяти носят спортивные штаны и футболки. Завтрашнюю газету продают, чтобы еще вечером можно было восславить грядущий день. Есть много таких, кто краше и умнее нас, и об этом написано черным по белому. Но что станет с теми, кто не упомянут в газетах, что станет с их трогательным, но не очень трогающим пенисом? Куда этим людям направить свои ручейки? И где то ложе, в которое они жадно изольются и в котором они обретут утешение? На земле они держатся вместе, все время заботясь о своих невзрачных органах, но вот куда им побрызгать своими морозоустойчивыми средствами, которые призваны защитить их зимой, чтобы мотор не заглох? Где им торговать самими собой, и где профсоюз может вести с ними переговоры? Чьи благоухающие тела, словно горные цепи, громоздятся на путях к вырастившей себя скотине, к горлу которой они приставляют нож, и к вырастившей себя семье, на которую они обрушивают молот? Ведь известно: люди, вызывающие нашу живую симпатию и в деле проявляющие себя очень живо, не являются одним лишь украшением нашей жизни, они берутся за свои члены и хотят их куда-нибудь пристроить. Не будем забывать, что люди, желая достичь чего-то, ищут друг в друге убежище, чтобы дыхание атома не коснулось нас и не обратило нас в развалины.
Прежде чем минутная стрелка счастья коснулась их обоих, из Михаэля потекла наружу жидкость, его дорогое достояние. Только и всего. Однако в женщине, которая жаждала ощутить и воплотить самое сильное чувство, в силу вступила безъядерная реакция. Она открыла для себя источники, о которых тайно мечтала десятилетиями. Такие природные стихии вызывает к жизни все тот же рысак, который тянет за собой тело мужчины и которого хлещут кнутом притягательные женщины, и эти стихии быстро забирают власть над карликовыми побегами женского естества. Вся округа в огне. Женщина прижимает мужчину к себе, словно он врос в нее. Она вскрикивает. У нее кружится голова оттого, что она чувствует. Скоро она уйдет прочь и посеет эти драконьи зубы в своем маленьком домашнем государстве, чтобы там, где семя коснется земли, из него проросли маленькие альрауны и другие карликовые растения. Любви все женщины покорны.
Теперь ей необходимы постоянные прогулки в этом прекрасном парке отдыха. Лишь потому, что молодой человек вытащил из нее свою отмычку, уже почти бесполезную, и манит ее, обещая повторение, его прыщавый лоб в глазах Герти приобретает новое значение, требующее постоянного обновления. В грядущем она будет зависеть от богатого арсенала, который этот умелый взломщик прячет в своей ширинке. Отныне радостью для него станет обитать в Герти. Увы, одна погода очень быстро сменяет другую, и совсем скоро, в нужное время, — ведь далеко за горами отпуск уже буйно треплет бедра женщин и девушек, и им хочется, чтобы их постоянно гладили, — Михаэль поселится в другом жилище, в танцевальном кафе окружного города, куда глухими свинцовыми стаями слетаются отпускницы, готовые упасть навзничь, как только настанет вечер. Чтобы палить напропалую, ему нужно упаковать себя в резину и выбрать среди женщин, одетых в спортивную одежду, заказанную по почтовому каталогу, одну, в которую он потом и ворвется. Женщины, ухоженные и красивые от природы, настоящее шампанское и настоящий, данный природой секс, — это ему больше по душе, а девицы с прыщами, как у него, хоть и замазанными косметикой, пусть держатся от Михаэля за километр!