Морская вода освежила его, придала сил. Когда Стивен вернулся на виллу, то увидел Карвахаля, входящего в лабораторию. Он зашёл следом. Там уже снова были Бельграно и Лану. Археологи не обратили на него никакого внимания, ибо, как не раз замечал Стивен, все считали его мальчиком-практикантом Гриффина и никто из них не принимал его всерьёз.
Карвахаль же сразу сел с дружками и сразу взял быка за рога.
- Пока нет нашей дорогой Берты, я хотел бы выяснить пару вопросов, ребята.
Хэмилтон заметил, что и Бельграно и Лану выслушали его без всякого энтузиазма, но испанец умел быть бесчувственным к чужому недовольству.
-Мой первый вопрос касается тебя, Пако, - он повернулся к Бельграно, - вчера в одиннадцатом часу мне показалось, что некая леди на первом этаже орала, как резаная. Я был уверен, что это не Берта Винкельман, ибо она тогда была рядом со мной, а побеседовав с сестрицей, я склонен думать, что это и не она. Это была и не миссис Тэйтон: однажды мне довелось слышать её визг, и могу поручиться, что кричала не она.
Бельграно слушал молча, мрачно озирая стол. Карвахаль же был неумолим.
- И тут я вспомнил прошлый год, когда ты в Каире распевал для нас тирольские песни. И я понял, что орала не женщина. Кричал ты. Фальцетом.
Бельграно отрицательно покачал головой и усмехнулся.
-Не я. Крик я сам слышал, потом дверь рядом хлопнула, но я не кричал. Это кое-кто другой тирольские песни пел, - глаза Бельграно теперь сияли, он чуть не хохота, косясь на Лану.
Карвахаль задумчиво перевёл глаза на Рене Лану. Француз готов был, казалось, провалиться сквозь землю, но не получалось. На его лице промелькнуло вдруг непередаваемое выражение физиономии Упоротого Лиса. Он несколько минут размышлял, потом кивнул головой.
- Да, это я спьяну пел, - признался он. - Просто решил глотку подрать. Я сам из Пьемонта родом, мне они нравятся.
Карвахаль покачал головой.
-Вздор. Я разобрал некоторые слова этой песенки и уверен, что её раньше в твоём репертуаре не было. Случайно ты... не вампира ли увидел?
Лану вздохнул:
-Ну что ты ко мне прицепился? Переводил я текст, потом пошёл на минутку в нужник, выхожу, а тут, невесть откуда, -- супруга нашего дорогого друга... сам понимаешь, не Винкельмана. И ко мне. Ну, я человек крайне разумный, примерный муж, мне скандалы не нужны, рога я никому не наставляю, не говоря уже обо всём прочем... Ну и ... - он замялся, - испугался я немного. Внезапно всё вышло. Она точно из бездны вынырнула, напугала. Как привидение.
-И ты заорал надтреснутым фальцетом...
-Ты бы тоже заорал, когда увидел бы такое, глаза горят, руки потные, шипит что-то...- не сдавался Лану.
- И ты заперся у себя...
- Конечно. Зачем мне проблемы? - голос Рене обрёл силу. Ему было несколько неловко, но он держался. - Мне бабуля, отважная женщина, всегда говорила: "Не ходи по чужим жёнам, лучше сразу в омут", но почему я должен выбирать между такими крайности? Разумнее избегать и того, и другого.
Карвахаль кивнул, видимо, сочтя объяснения коллеги достаточными.
-Ясно. - Он снова повернулся к Бельграно. - А ты почему весь вечер дверь не открывал?
- Я к себе пришёл, тут слышу вопль в коридоре, высунулся, увидел Рене и привидение и, чтобы не стать жертвой шестипалого фантома, дверь-то и прикрыл на два оборота. Призрак этот около меня тоже неоднократно мелькал, и я подумал, что осторожность не повредит, - рассудительно сообщил Франческо. - А после так и уснул, перебрав малость. Я и не слышал, как ты стучал.
- Ах вот как, - задумчиво протянул Карвахаль. - Ты, стало быть, тоже призраков боишься?
- Я не верю в призраков, - храбро ответил Бельграно. - Но вдруг они верят в меня?
Карвахаль снова кивнул головой, потом повернулся к Рене Лану.
- Ладно, я понял ваши принципы, господа, а теперь выясним твои проблемы, Рене. Ты обещал, что мы все спокойно обсудим. Что вчера после встречи с привидением-то случилось?
- Ничего особенного, заперся я, винца ещё чуток сухого тяпнул, расслабился, успокоился, и за работу принялся, - пробурчал Лану. - Просто эта чёртова надпись... После твоей фрески я почти уверовал в переселение душ, а тут вдруг... Глазам не поверил.
- Перевёл? - догадался Карвахаль, и Бельграно тоже навострил уши.
- Перевёл, конечно, - обречённо согласился француз. - Я подумал, что раз написано бустрофедоном...
- Чем-чем? - спросил Бельграно. - Это, что, язык такой?
Рене со вздохом пояснил, что это не язык, а просто способ письма, при котором направление надписи чередуется в зависимости от чётности строки, то есть если первая строка пишется слева направо, то вторая -- справа налево, третья -- снова слева направо и так до конца. Это движение напоминает движение быка с плугом на поле, отсюда и название. При перемене направления письма буквы писались зеркально.
-Я боялся, что это фракийский, я не знаю грамматики, на нём остались коротенькие строчки, хоть, конечно, тогда эта находка весила бы в три раза дороже. Но, увы. Это и не фригийский -- не подходил по времени. Потом я вычленил из надписи слово п??????, "панемос", так именовался июнь месяц. Его ещё называли эпидаврским или коринфским. Значит, это микенский язык. Ну, я, признаться, с самого начала так и думал. Он как раз был распространён на материковой Греции с шестнадцатого по девятый века до Христовой эры, ещё до дорийского вторжения. Ну... - Лану вздохнул. - Читаю я его, значит...
- Ну не томи ты... - взорвался Бельграно.
- И что там написано? - вежливо спросил Карвахаль.
Лану вздохнул.
-Дурость какая-то, ей-богу, совпадение просто нелепое, но мне кажется, что бедняге Тэйтону такие совпадения могут дорого стоить.
Бельграно зарычал.
- Оно дорого обойдётся тебе, если ты и дальше будешь тянуть кота за хвост. Читай, чёрт тебя дери...
Карвахаль молчал, но всем своим видом показывал, что тоже надеется наконец услышать перевод.
- Тут написано, - сжалился над ними Лану, - "Из ничего жизнь снова возвращается в ничто, и злой жребий вдруг уничтожает в июне цветущую жизнь, и от неё, лежащей здесь, остаётся лишь одно пустое имя - Галатея".
Повисло такое молчание, что стало слышно муху, жужжащую у окна. Потом Карвахаль спокойно поднялся, развернул к себе камень и внимательно посмотрел в конец надписи. Лану не соврал: "????????" - имя, и вправду, чётко проступало на конце плиты и легко читалось.
- Мне бы не хотелось огорчать Арчибальда, - повторил Лану. - Из этой надписи можно сделать вывод, что боковое погребение принадлежит женщине по имени Галатея, умерла она не старой и, возможно, из-за какой-то пустой случайности, о чём свидетельствуют слова "злой жребий", а всё остальное -- домыслы, нелепые совпадения и, как сказал бы Хейфец, суета сует и всяческая суета
- Он такого никогда не говорил, точнее, это говорил не он, но ты прав, - рассудительно кивнул Карвахаль. - В таких случаях дурацкий случай всегда подворачивается в самый неподходящий момент. - Он задумчиво пожевал губами и добавил, всё ещё не сводя глаз с эпитафии, - а кто-то сказал, что случай - псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться своим именем. Но это всё подлинно странно. И эта фрески, и надпись. Интересно будет посмотреть её череп, я мог бы попытаться восстановить тип лица. Всё это слишком необычно...
- Не выйдет, череп разбит плитой соседнего надгробия и основательно. Лоб проломлен. Впрочем, ты, конечно, соберёшь, коль захочешь, да только стоит ли? - скривился Бельграно. - Хоть интересно, конечно, я бы тоже хотел на неё посмотреть, - лицо итальянца приобрело странное выражение замечтавшейся о сыре лисицы.
- Что делать-то будем? - педантично уточнил Лану, вернув разговор в практическое русло. - Тэйтон уже два раза спрашивал меня об этом чёртовом камне. Надо что-то решать.
Бельграно пожал плечами.
- Скажешь, что при переводе столкнулся с непредвиденными сложностями.