— Вот это я понимаю! — воскликнул я. — Ну, а как же вы устроились с собранием?
Холмс весело расхохотался.
— Поймите, дорогой Ватсон, что я теперь у них свой человек. Я, так сказать, уже посвящен в дело, работал на нем и, конечно, имею право присутствовать на общем собрании всех участников этого обширного всероссийского предприятия.
— Виделись ли вы по крайней мере с Клюкиным?
— Конечно. Признаться сказать, он даже и не заметил произведенного у него хищения. В его складе навалена такая масса книжного товара, что разобраться в нем стоит немалого труда, и открыть преступление можно только при тщательной проверке магазина и склада, что бывает не чаще как один раз в год.
— В котором часу сегодня собрание?
— В 9 часов вечера.
Подъехав к гостинице и поднявшись в свой номер, я лег отдохнуть.
Как ни была коротка дорога, она все–таки утомила меня, и я с удовольствием проспал часа два на мягкой неподвижной постели.
VIII
Когда я проснулся, Шерлока Холмса уже не было в комнате, и я от нечего делать принялся за чтение газет, над которыми просидел остаток дня и часть вечера.
Часов около 10 Холмс вернулся назад.
Он был немного раздосадован и чем–то недоволен.
— Я вижу, вас постигла маленькая неудача? — спросил я.
— Да, сегодняшний день был не особенно удачен, — ответил он.
— Вы, вероятно, не попали на конспиративное собрание.
— Попасть–то я попал, да только Гаврюшка оказался более осторожным, чем я предполагал, — заговорил Шерлок Холмс. — Он сразу заметил мое присутствие, и хотя несколько и успокоился, когда Буров заявил ему, что я уже принимал участие в их работе, однако, несмотря на это, он удалил меня с собрания, сказав, что я еще недостаточно знаком ему.
Несколько минут Холмс ходил задумчиво по комнате, очевидно, что–то обдумывая.
— Надо будет сегодня сходить к Клюкину. Я хочу решиться на внезапный обыск. Если он согласится, я сегодня же схожу в сыскное отделение и попрошу сделать обыски, в магазинах Гаврюшки и Семенова. Не хотите ли, Ватсон, пройтись вместе со мной?
— С удовольствием, — ответил я.
Не теряя времени, мы оделись и, выйдя на улицу, приказали извозчику везти себя в Ваганьковский переулок, в котором находился собственный дом г. Клюкина.
Он был дома и, увидя нас, тотчас же провел нас в свой рабочий кабинет, притворив за собою дверь.
В коротких словах Холмс передал ему результаты своих наблюдений и спросил его, не пожелает ли он обратиться в сыскное отделение с просьбой сделать внезапный обыск в магазинах Гаврюшки Воропаева и Семенова.
— Итак, я жду только вашего разрешения на производство обыска, — произнес Холмс.
Несколько минут Максим Васильевич что–то обдумывал.
— Ну, что же, — произнес он наконец. — Если вы находите это нужным, значит, так и надо поступить.
— И я могу заявить это от вашего имени начальнику сыскной полиции?
— Конечно.
На этом деловой разговор кончился, и, переменив тему, мы заговорили о совершенно посторонних предметах.
Просидев у него до половины двенадцатого, мы простились и возвратились к себе домой.
IX
Эту ночь Холмс не ночевал дома и на мой вопрос, где он думает провести ночь? — ответил:
— В моей казенной квартире. Может быть, от Бурова мне удастся узнать что–нибудь новенькое и интересное.
Я увиделся с ним лишь в два часа следующего дня.
— Ну–с, дорогой Ватсон, — произнес он, появляясь в номере, — на этот раз мы, конечно, не ошиблись.
— Что случилось? — спросил я, прекрасно понимая, что такой человек, как Холмс, не потеряет даром целой ночи и половины дня.
— Я прекрасно провел время, сидя сегодня утром в трактире вместе с Буровым, — ответил Холмс.
— А вам удалось что–нибудь узнать?
— Не особенно много. Вчерашнее заседание было очень бурное. Гаврюшка страшно скуп, и его чуть не избили за это. Впрочем, он все–таки получил по физиономии от Фомки Никишкина, у которого он, насколько мне кажется, находится в руках.
— О чем же говорилось на заседании? — полюбопытствовал я.
— О том, о чем я и предполагал. Во–первых, он объяснял своим поставщикам, какой товар в настоящее время идет бойчее, и просил обратить их благосклонное внимание именно на этот товар. Ну, затем кое с кем расплачивался, просил приманить к делу еще нескольких служащих тех книгоиздательств, которые пока еще не попали в его руки. Кончилось дело торгом. Гаврюшка хотел было сбавить цену, но чуть было не был избит и сдался. С горя, как водится, напился и попал вместе с Буровым и другим парнем к какой–то девице, вытащившей у него из кармана сто рублей.