Прошло больше двух недель, и все ничего не было слышно, наконец назначен Ибрагим-паша. А у нас уже все сердце изныло от тюремной тяготы: третий год уже сидели мы без перерыву в железах, закованные. Часто молились мы с горькими слезами, прося Бога об освобождении, особливо в зимнюю пору, когда дули холодные, нестерпимые северные ветры; многие из нас разнемоглись, у иных кожа потрескалась от нечистот, иные покрылись злой сыпью, и такой шел от них смрад, что не только нам было тяжко, да и сторожа наши не могли выносить. Принесли нам тогда лаврового листу, которого в том краю растет множество; мы клали его на уголья, как будто можжевельник, и курили. Есть почти совсем не давали, голод томил нас ужасно; в тоске, и от тьмы, и от несносного смрада жаждали мы смерти себе, потому что пропала уже и надежда выйти когда-нибудь из тюрьмы — разве мир будет между цесарем нашим и султаном? Вправду зовется та Черная башня живой могилой: все, и ближние и чужие, позабыли о нас, и ни от кого ни в чем не было помощи; хоть и послано было мне, и покойному Заградецкому, да священнику Яну несколько сот дукатов по переводному письму, только не дошли до нас эти деньги: может быть, за дальней и неверной пересылкой или за суровостью нашего заточения. Из семисот коп я достал потом только полтораста дукатов, да и те должен был отдать, как будет ниже писано. Такова была жизнь наша; но оправдалось на нас слово Св. Писания, что где исчезает всякая помощь человеческая, там сам Бог внезапно посылает свою помощь.
Книга четвертая
Освобождение из тюрьмы и возвращение на родину
Когда уже потеряли мы всякую надежду выйти из тюрьмы своей до смерти и, сидя в печали, припевали жалобные песни, однажды пришел к нам старый наш ага с веселым лицом и сказал: «Ну, давайте мне калач, я принес вам добрые вести». Мы, точно пробудившись вдруг от сна, вскочили и собрались около него, будто цыплята около наседки, и, целуя ему руки, ноги и платье, просили объявить те добрые вести скорее. От крику не мог он и понять, что мы говорим, но объявил нам, что Ибрагим-паша провозглашен великим визирем и что теперь есть верная нам надежда на освобождение. Услыхав о том, чего уже не надеялись, воздвигли мы к небу руки и, возблагодарив Бога от всего сердца, стали просить агу, чтобы дал нам добрый совет, что теперь делать, сами же мы от радости ничего не могли придумать: кто сам не испытал беды, нужды, голоду, холоду, зноя и тяжелого заточения, тот и представить себе не может, что с таким человеком делается. Ага дал нам такой совет, чтобы мы послали паше просительное письмо и желали бы ему счастья в новой должности, долгого веку и победы над врагами, и обещал сам подать ту просьбу паше и замолвить за нас от себя слово. Только бы мы, когда выйдем на свободу, верно дали бы ему обещанные 200 дукатов; мы же, в радости целуя ему руки и ноги, обещали дать и много больше того. Турецкий священник написал нам просьбу, и мы послали ее на просмотр аге, поручая себя Господу Богу и ему. Ага, сев в свою чайку, то есть шестивесельный катер, поехал в Константинополь к Ибрагиму и прежде всего поздравил его от себя в новом чине, а потом, подав нашу просьбу, говорил такие слова: «Изволишь, милостивец, припомнить, как ты некогда ездил в сады свои и обещал невольникам в Черной башне, что не забудешь их и постараешься об их освобождении. Но ты тогда временно был в великом звании вместо другого, и несчастные те невольники день и ночь за тебя молились, чтобы дал тебе Бог быть великим визирем; все время без устали они по своей вере пели за тебя молебные песни Богу. Смилуйся ныне над несчастными людьми: хоть они и псы неверные, однако все-таки они Божия тварь. Как знать — может, и услышал Бог их молитву, и привел тебя к нынешнему чину, ради их освобождения. Как только я им объявил, что ты провозглашен визирем, все они с радостными слезами, воздев руки к небу, воздали Богу хвалу и благодарение. Да и сам великомочный султан дал повеление, чтобы их из тюрьмы освободили. Того ради на тебя одного, и ни на кого иного, они ныне возлагают всю свою надежду; если воля твоя будет, освободи их от тяжкого заточения, а они без вины страдают, и воздастся тебе за них от Магомета-пророка».