— Куколка! — Предупреждающе крикнул кто-то, прежде чем умереть.
Женщина обернулась, и Гувер увидела безмятежные синие глаза, почему-то показавшиеся знакомыми.
— Девочка. — Презрительно улыбнулась Куколка. — Уйди с дороги.
Гувер молча вскинула пистолет, но Куколка выбила его. Женщина и девушка закружили друг напротив друга, оценивая и выжидая. Внутри Мериды опять словно натянулась струна, удерживая от последнего гибельного рывка, но со звоном лопнула, впуская в курсанта бешеную жажду убийства. И Гувер вновь начала слышать. Сектора и проекции исчезли, зазвучали крики, запахло кислым пороховым дымком, и все завертелось в бешеном темпе. Куколка была хороша, и дралась не на шутку, но она не была боевиком, а Гувер все наседала, и уже сломала блондинке два пальца, отделавшись только треснувшими ребрами и вывихнутым плечом, которое пока, в жару схватки, не болело. Гувер подняла с пола винтовку, но некогда было выстрелить, бешеный темп драки позволял только отмахиваться и принимать на приклад удары. Во время очередного рывка рядом с дулом выскочил скрытый штык-нож, Гувер расхохоталась и принялась наносить колющие удары, белый костюм Куколки окрасился красным. Рядом коротко и зло взвизгнула пуля, Куколка мотнула головой, и Гувер увидела ее неестественно широкие зрачки. От второй пули женщина увернулась, третью отбила, четвертая попала ей в ногу и она упала. Гувер пнула ее по ребрам и наступила на горло, поудобнее перехватила ружье и прицелилась штыком прямо в широко открытый глаза.
— Просто интересно. Есть какое-нибудь последнее желание?
Куколка яростно извивалась под ее ногой, хватая скользящими пальцами жесткий форменный ботинок.
Вывихнутое плечо вдруг онемело, в груди стало жарко.
— Ну не хочешь говорить, как хочешь.
Куколка пронзительно остро улыбнулась, а ружье выпало у Гувер из рук.
— Вот черт. — Прошептала она онемевшими губами, разглядывая кровавое пятно, расползавшееся на груди.
— Авада Кедавра, детка. — Куколка скинула ее и отсалютовала кому-то наверху.
Алекс Мастерс опустил ружье, и оглянулся назад, но опередить тяжелый кулак Дантона не успел.
— Парни! — Крикнула Куколка. — Уходим, парни!
— Стоять! — Крикнул Дантон, вскидывая винтовку.
Сломанная рука еще не зажила до конца и двигалась плохо, Дантом с проклятием опустил винтовку и вытащил нож. Алекс толкнул его в спину, и нож, вместо того, чтобы вонзиться дерзкой блондинке в горло, вошел ей в плечо. Джо чертыхнулся и вывернулся легко, как кот, однако Куколки уже нигде не было видно. Мастерс ударил снайпера в больную руку, Дантон вскрикнул и треснул Алекса по зубам, за что тот, в свою очередь, в очередной раз сломал Джо нос. Тяжелая струя воды разнесла драчунов в разные стороны, агент Рейчел Прайд выключила брандспойт.
— Нашли время!
— Идиот! — Крикнул Дантон. — Придурок! Совсем крыша поехала!
— Дантон! — Захрипела портативная рация на поясе Джо, умудрившись каким-то образом не сломаться от напора воды.
— Дантон на связи, прием!
— Они увели Мак-Гинти! Брось все и найди Куколку. Она нужна живой! Понял?!
— Есть, сэр!
Дантон выключил рацию и ткнул ей в Мастерса.
— Ты покойник!
— От покойника слышу!
— Я даже бодрым зомби приду, чтобы сожрать твои бестолковые мозги!
— Где все? — Недоуменно спросила Рейчел.
Дантон и Мастерс закрутили головами. Внизу лежали трупы, оружие, отстрелянные гильзы, но не было ни одного живого захватчика. Они просто испарились, как по волшебству.
Дантон сбежал по лестнице вниз, подсчитывая потери, опять вытащил рацию.
— Доусон, ты это видел? Заметил, куда они делись?
— Сколько убитых?
— Раз, два… как там у вас?
— Пытаем заложника. Пока молчит. А у вас?
— Считаю. Кстати, что-то мне стало тяжело ходить. Это все пирожки твоей мамы, клянусь, я килограммов пять набрал, пока у тебя…
Джо вдруг замолчал.
— Дантон? Тебя что, убили? — Забеспокоилась рация. — Или есть еще другой способ заставить тебя заткнуться, которого я не знаю?
— Ничего. — Отмер Джо. — Отбой.
Рыжие волосы всегда очень заметные, особенно на зеленой форме.
Дантон наклонился и перевернул легкое тело. Зеленые глаза были открыты, но ничего уже не видели.
Часть II. Друзья и враги
Глава 16. Возвращение
Гувер открыла глаза и обнаружила себя в незнакомой палате. Ничего не болело, а телом владела расслабленная истома. Скосив глаза, рядовой не увидела приборов, даже элементарной капельницы не было. На выщербленном потолке висела лампочка, покрытая паутиной. Мысли двигались тяжело, как булыжники.