Ничего не изменилось с той поры, когда разбойник Войтех, прозванный «святым», истреблял прибалтийских славян с мечом в одной руке и с крестом — в другой.
Во всей Европе люди, как скот, шли на бойню, куда их рядом с мясниками императорами, королями, президентами и другими владыками и полководцами гнали священнослужители всех вероисповеданий, благословляя их и принуждая к ложной присяге: «…на суше, в воздухе, на море» и т. д.
Полевую обедню служили дважды: когда часть отправлялась на фронт, и потом на передовой, накануне кровавой бойни, перед смертью.
Помню, однажды во время полевой обедни на позициях неприятельский аэроплан сбросил бомбу. Бомба угодила прямехонько в походный алтарь, и от нашего фельдкурата остались одни окровавленные тряпки. Газеты писали о нем, как о мученике, а тем временем наши аэропланы старались таким же способом прославить неприятельских священников.
Мы зло над этим шутили. На временном кресте, под которым было погребено то, что осталось от фельдкурата, на следующее утро появилась такая эпитафия:
II
Швейк сварил замечательный грог, гораздо лучше грогов старых моряков. Такой грог с удовольствием отведали бы даже пираты восемнадцатого столетия.
Фельдкурат Отто Кац был в восторге.
— Где это вы научились варить такую чудесную штуку? — спросил он.
— Еще в те годы, когда я бродил по свету, — ответил Швейк. — Меня научил этому в Бремене один спившийся матрос, который говаривал, что грог должен быть таким крепким, что если кто, напившись, свалится в море, то переплывет Ла-Манш. А после слабого грога утонет, как щенок.
— После такого грога, Швейк, будет хорошо служить полевую обедню, — рассуждал фельдкурат. — Я думаю перед обедней произнести на прощание несколько напутственных слов. Полевая обедня — это не шутка. Это вам не то, что отслужить обедню в гарнизонной тюрьме или прочесть проповедь этим негодяям. Тут нужно иметь голову на плечах! Складной, карманный, так сказать, алтарь у нас есть… Иисус Мария! — схватился он за голову. — Ах, мы ослы! Знаете, куда я спрятал этот складной алтарь? В диван, который мы продали!
— Беда, господин фельдкурат! — сказал Швейк. — Правда, я с этим торговцем старой мебелью знаком, но позавчера я встретил его супругу, — его посадили за краденую шифоньерку, а диван наш находится у одного учителя в Вршовицах. Да, с алтарем получается скандал. Лучше всего давайте допьем грог и пойдем искать этот алтарь, потому что без него, думается, служить обедню нельзя.
— Только походного алтаря недостает, — озабоченно сказал фельдкурат. — Все остальное на учебном плацу уже приготовлено. Плотники уже сколотили помост. Дароносицу нам одолжат в Бржевнове. Чаша у меня должна быть своя, но где она может быть?
Он задумался:
— Допустим, что я ее потерял… В таком случае одолжим призовой кубок у поручика Семьдесят пятого полка Витингера. Несколько лет тому назад он участвовал от клуба «Спорт Фаворит» в состязаниях в беге и выиграл этот кубок. Отличный был бегун! Расстояние в сорок километров Вена — Медлинг покрыл за один час сорок восемь минут. Он всегда этим хвастается. Я с ним на всякий случай еще вчера об этом договорился… Вечно я, скотина, откладываю все на последнюю минуту! И как это я, балда, не посмотрел в диван!