§ 1. Соборование на фронте отменяется.
§ 2. Тяжелобольным и раненым не разрешается с целью соборования перемещаться в тыл. Чинам военного духовенства вменяется в обязанность виновных в нарушении сего немедленно передавать в соответствующие военные учреждения на предмет дальнейшего наказания.
§ 3. В тыловых военных госпиталях соборование может быть совершаемо в групповом порядке на основании заключения военных врачей, поскольку указанный обряд не нарушает работы упомянутых учреждений.
§ 4. В исключительных случаях Управление тыловых военных госпиталей может разрешить отдельным лицам в тылу принять соборование.
§ 5. Чины военного духовенства обязаны по вызову Управления военных госпиталей совершать соборование тем, которым Управление предлагает принять соборование».
Фельдкурат еще раз перечитал отношение военного госпиталя, в котором ему предлагалось явиться завтра в госпиталь на Карловой площади соборовать тяжелораненых.
— Послушайте, Швейк, — позвал фельдкурат, — ну, не свинство ли это? Как будто на всю Прагу один только фельдкурат, и это я! Почему туда не пошлют хотя бы того набожного, который ночевал у нас недавно? Придется нам ехать на Карлову площадь соборовать. Я даже забыл, как это делается.
— Что ж, купим катехизис, господин фельдкурат. Там об этом есть, — сказал Швейк. — Катехизис для духовных пастырей — все равно что путеводитель для иностранцев… Вот, к примеру, в Эмаузском монастыре работал один человек помощником садовника. Решил он заделаться послушником, чтобы получить рясу и не трепать своей одежды. Для этого ему пришлось купить катехизис и выучить, как полагается осенять себя крестным знамением, кто единственный уберегся от первородного греха, что значит иметь чистую совесть и другие подобные мелочи. А потом он продал тайком половину всего урожая огурцов с монастырского огорода и с позором вылетел из монастыря. Когда мы с ним повстречались, он мне и говорит: «Огурцы-то я мог продать и без катехизиса».
Когда Швейк купил катехизис и принес его фельдкурату, тот, перелистывая его, сказал:
— Ну вот, соборование может совершать только священник и только елеем, освященным епископом. Значит, Швейк, вам нельзя самому совершать соборование. Прочтите-ка мне, как совершается соборование.
Швейк прочел:
— «…совершается так: священник помазует органы чувств больного, произнося одновременно молитву: “Чрез это святое помазание и по своему всеблагому милосердию да простит тебе Господь согрешения слуха, видения, обоняния, вкуса, речи, осязания и ходьбы своей”».
— Хотел бы я знать, — сказал фельдкурат, — как может человек согрешить осязанием. Не можете ли вы мне это объяснить?
— По-всякому, господин фельдкурат, — сказал Швейк. — Пошарит, например, в чужом кармане или на танцульках… Сами понимаете, какие там выкидывают номера.
— А ходьбой, Швейк?
— Если, скажем, начнешь подхрамывать, чтобы тебя люди пожалели.
— А обонянием?
— Если кто нос от смрада воротит.
— Ну а вкусом?
— Когда на девочек облизывается.
— А речью?
— Ну, это уж вместе со слухом, господин фельдкурат: когда один болтает, а другой его слушает…
После этих философских размышлений фельдкурат умолк. Потом он опять обратился к Швейку:
— Значит, нам нужен освященный епископом елей. Вот вам десять крон, купите бутылочку. В интендантстве такого елея, наверно, нет.
Швейк отправился в путь за елеем, освященным епископом. Отыскать его было труднее, чем живую воду в сказках Вожены Немцовой[126]. Швейк побывал в нескольких аптекарских магазинах, но, как только произносил: «Будьте любезны, бутылочку елея, освященного епископом», всюду или фыркали ему в лицо, или в ужасе прятались под прилавок. Швейк сохранял серьезный вид.
Он решил попытать счастья в аптеках. Из первой лаборанту велели его вывести. В другой хотели вызвать по телефону карету «скорой помощи», а в третьей провизор ему сказал, что у фирмы «Полак» на Длоугой улице — торговля маслами и лаками — наверняка найдется на складе нужный елей.
Фирма «Полак» на Длоугой улице торговала бойко. Ни один покупатель не уходил оттуда неудовлетворенным. Если покупатель просил копайский бальзам[127], ему наливали скипидару, и это сходило.
Когда Швейк попросил освященного епископом елея на десять крон, хозяин сказал приказчику:
— Пан Таухен, налейте ему сто граммов конопляного масла номер три.
126