военной тюрьмы. Из офицерской палатки доносились отдельные отрывки
какого то спора и нервный смех, и Швейк, которому все еще почему то не
спалось, глядел на небо и раздумывал, сияет ли луна точно так же и над
Прагой. А так как вши больше не беспокоили его, у него стало так хорошо
на душе, что он вполголоса принялся напевать: Наши храбрые бойцы
Лесом отступали
Сели малость отдохнуть,
Вшей наколупали.
Тарантас на Ходонин
Тащат вошки парой;
Третья вдруг на козлы – прыг!
И дымит сигарой.
Заметив, что Юрайда все еще не спит и тяжко вздыхает, он повернулся к
нему и сказал:
– А вы уже слышали анекдот про учителя и вошь, господин Юрайда? В Млада
Болеславе жил один учитель природоведения при реальном училище, и ему
было очень досадно, что у него в школьной коллекции насекомых не было
вши. Блох у него было достаточно, потому что ими снабдила его директриса
женской гимназии, но вшей так таки негде было достать. Когда же там
начались работы по регулировке Изерского канала и туда нахлынуло много
чернорабочих, то оказалось, что у них вшей – сколько угодно. Вот этот
учитель собрался в одно воскресенье и, захватив с собой бутылочку для
вшей, отправился на место работ. На берегу реки он встречает какого то
оборванца, который как раз ловит у себя за пазухой вшей и бросает их
рыбам в воду; известно, что рыбы на вшей очень падки, господин Юрайда.
Так вот, учитель и говорит этому оборванцу, что ему нужно вшей для
школьной коллекции – не подарит ли он парочку другую. Тогда оборванец
пошарил у себя подмышками, вытащил пять штук величиной с ячменное зерно
и говорит: «Пять штук по двадцати хеллеров – одна крона. Забирайте!» Но
учитель был скуповат и не хотел платить, а потому и говорит оборванцу: «Может быть, вы уступите их мне даром?» А тот сунул вшей к себе обратно
и крикнул! «Ну, так разводи их сам!» И оказалось, что этот оборванец –бывший доцент философии, социологии и политической экономии, который так
опустился после того, как жена его спуталась с другим; он прекрасно
понял, что если человеку нужны вши, а он не хочет разводить их сам, то
он должен заплатать за них, и что они в таком случае – товар. Как по
вашему, господин Юрайда: правильно это или нет?
Юрайда, не умевший долго сердиться, примирительным тоном ответил: – Да, бывают случаи, господин Швейк, над которыми стоит подумать и в
которых нет ничего смешного. Вот, например, женщины сгубили массу
народа, и вся солнечная система не может этого исправить. И в данную
минуту, господин Швейк, – Юрайда поперхнулся от умиления, что называет
Швейка «господином», – я тоже стараюсь разрешить загадку, соблюдает ли
моя жена верность, в которой она мне клялась, или спит уже с кем нибудь
другим. Мы уж так давно покинули наши семьи, а жена у меня – красавица, с черными, жгучими глазами. В прежние времена, когда рыцари отправлялись
на войну, они заказывали особого рода пояса, которыми и замыкали своих
супруг, так что совершенно исключалась возможность какой либо измены.
Ведь вы же наверно слышали об этом? А завтра, господин Швейк, на обед
будет гуляш из консервов с картофелем. Я вам чуточку спрячу. Дай только
бог, чтобы моя жена мне не изменяла!
– Я об этом слышал и даже читал, – поспешил ответить Швейк, услышав
сообщение о гуляше. – Это делалось во времена крестовых походов^*5
<#t5>* ,когда рыцари отправлялись истреблять этих неверных собак, турок
и язычников, чтобы отнять у них гроб господень. И такие пояса можно даже
видеть в парижском музее, господин Юрайда. Господин Хоркей, писатель, который издавал в Праге газету «След», писал о том, что там можно
услышать самые тонкие, настоящие парижские анекдоты. В Париже, писал он, есть только три стоящие вещи: во первых, морг, куда приносят всех
покойников, которые умерли, не оставив адреса, и лежат там целый месяц
на льду, пока полиция не получит ответа на фотографию в «Курьере» с
вопросом: «Кто это? Кто его знает?»; во вторых, Монмартр с Мулэн Ружем, где собираются все проститутки, и, наконец, музей, где выставлены эти
пояса целомудрия, которыми рыцари делали невозможной измену своих верных
жен. А знаете, господин Юрайда, мне очень жаль, что нас не отправили на
французский фронт. Я непременно пошел бы поглядеть на эти пояса, как
только мы взяли бы Париж.
– А на что они нам, если мы во Франции, а наши жены дома? – вздохнул
Юрайда. – Такой пояс, господин Швейк, очень тонкая и художественная вещь
и должен быть изготовлен по мерке. А вдруг жена возьмет да нарочно и