Он шел по занесенному снегом шоссе, по морозцу, закутавшись в шинель, словно наполеоновский гренадер при возвращении с похода на Москву. Разница была в том, что Швейк весело пел:
И в занесенных снегом темных лесах далеко разносилось эхо. В деревнях залаяли собаки.
Когда Швейку надоело петь, он сел на кучу щебня у дороги, закурил трубку и, отдохнув, пошел дальше, навстречу новым приключениям.
Будейовицкий поход был начат.
Глава II
Будейовицкий поход
Ксенофонт, античный полководец, прошел всю Малую Азию и был в бог весть каких еще местах, не прибегая к помощи географической карты. Древние готы совершали свои набеги, также не зная топография. Итти без устали вперед, пробираться незнакомыми краями, быть постоянно окруженным врагами, которые ждут первого удобного случая, чтобы свернуть тебе шею, и, не зная, страха, итти вперед, — вот что такое поход.
У кого голова была на плечах, как у Ксенофонта или у всех разбойнических племен, которые пришли в Европу бог весть откуда, с берегов не то Каспийского, не то Азовского морей, те совершали в походе прямо чудеса.
Легионы Цезаря, добравшись (опять-таки без всяких географических карт) далеко на север, к Галльскому морю, решили не возвращаться в Рим тем же путем, которым пришли, а выбрать себе другую дорогу, с целью поискать приключения; и тем не менее они благополучно прибыли назад в Рим. Повидимому, именно отсюда пошла поговорка, что все дороги ведут в Рим.
Точно так же и в Чешские Будейовицы ведут все дороги. Бравый солдат Швейк был в этом глубоко убежден даже тогда, когда вместо будейовицких краев увидел милевскую деревушку. И не меняя направления, он зашагал дальше, ибо для бравого солдата, решившего рано или поздно попасть в Будейовицы, не может играть никакой роли какое бы там ни было Милевско.
Таким образом через некоторое время Швейк очутился в районе Кветова, на запад от Милевска. Он исчерпал уже весь свой запас солдатских песен и был вынужден, подходя к Кветову, повторить свой репертуар сначала:
По дороге из Кветова во Враж, ведущей все время на запад, со Швейком заговорила старушка-крестьянка, которая возвращалась из костела домой:
— Добрый день, служивый. Куда бог несет?
— Иду я, бабушка, в полк, в Будейовицы на войну на эту самую.
— Батюшки, да вы не так идете, служивый! — испугалась бабушка. — Вам этак туда ни в жисть не попасть. Дорога-то ведет через Враж в Кветов.
— По-моему, если человек с головой, то и из Кветова попадет в Будейовицы, — ответил Швейк. — Кусок, конечно, порядочный, особенно для человека, который торопится в свой полк и побаивается, как бы, несмотря на все его старания явиться в срок, у него не вышли неприятности.
— Был у нас тоже один такой озорной, — вздохнула бабушка. — Звали его Тоничек Машек. Вышло ему ехать в Пильзень, в ополчение. Племяннице он моей сродни. Да… Ну, поехал, значит. А через неделю уж его жандармы разыскивали. До полка, выходит, не доехал. Потом объявился. В простой одеже, невоенной. «В отпуск, говорит, приехал». Староста за жандармами, а те его из отпуска-то потянули… Уж и письмецо от него с фронта получили: ничего, жив, ноги вот только не хватает.
Старуха долго с соболезнующим видом смотрела на Швейка:
— В том вон лесочке пока, служивый, посидите, а я похлебку принесу, погреться. Избу-то нашу отсюда видать, аккурат за лесочком, направо. Через нашу деревню лучше не ходите, жандармы у нас все равно как стрижи шныряют. Прямо через лесочек идите к селу Мальчину, Чижово обойдите — жандармы там живодеры: дезентеров ловят. Через Седлец идите — не бойтесь. Жандарм там хороший, каждому даст пройтить. Бумаги-то есть?
— Нету, бабушка.
— Тогда и через Седлец лучше не ходите. Идите через Радомышль. Только смотрите, приходите туда к вечеру, жандармы в трактире сидеть будут. За костелом там домик, внизу он, синим выкрашенный. Спросите там деда Мелихарка. Брат он мой. Поклонитесь ему от меня, а он вам скажет, как вам итти в Будейовицы.
Швейк ждал в лесочке больше получаса. Потом, пока он грелся похлебкой, принесенной бабушкой в горшке, закутанном в подушку, чтобы не остыла, старуха вытащила из узелка краюшку хлеба и кусок сала, сунула все это Швейку в карман, перекрестила его и сказала, что у нее на войне два внука. Затем она подробно еще раз повторила, через какие деревни ему итти, а какие обогнуть; наконец вынула из кармана в юбке крону и дала ее Швейку, чтобы он купил себе в Мальчине водки на дорогу, потому что оттуда до Радомышля кусок изрядный.