Но, сам того не подозревая, Соленопсис через минуту с головой окунулся в увлекательные тайны быта и нравов города. Ему попадались скромные, простые предметы, но они много могли порассказать наблюдателю. Вот жало пчелы, хранимое, видимо, как талисман, предохраняющий от простудных болезней. Вот шлем, снятый кем-то в процессе линьки. Совсем новехонький! Хозяин, ясное дело, пожалел выбросить, оставил на всякий случай. Воришка повозился, желая примерить этот убор на себя, но великоват!.. Он даже не смог приподнять его. Вот блестящее крылышко какого-то жучка - наверное, оно освещает досуг длинных предосенних вечеров... А вот это крыло бабочки-крапивницы - определенно живопись! Какие теплые, мягкие тона, словно на полотнах старых мастеров...
В одном месте Соленопсис нашел нечто непонятное и, пожалуй, слишком громоздкое, чтобы быть безделушкой. Оно занимало множество помещений и, видимо, простиралось даже на несколько этажей. Бегая из комнаты в комнату, воришка определил, что это рог жука-оленя. Чрезвычайная редкость! Его берегли как апофеоз какой-то грандиозной охоты.
Впрочем, насчет этого рога Соленопсис несколько засомневался, предположив, что его попросту нашли отдельно от жука. А выдают, наверное, за трофей.
Увлекшись, любознательный плутишка не сразу обратил внимание на шум, доносившийся из соседнего переулка. Только когда выплыла на него тяжкая струя смрадного запаха, он, пораженный и испуганный, застыл на месте. Неужели влип, попался?! И тотчас увидел: узким коридором проползал зловещий отряд могильщиков.
Эти жуки, только официально могильщики, совмещали с нужным для города занятием и другие - преступные. Они нападали на еще живых муравьев, воровали, а в худые времена попрошайничали или питались отбросами.
Соленопсис окаменел. К счастью, мрачная шайка, развернувшись торжественным строем, направилась в противоположную сторону.
Но тут, откуда ни возьмись, на пути бандитов появился большеголовый пожилой муравей. Боже, что за вид был у него! Без усов, левый глаз выбит; не хватает целых двух ног; панцирь поцарапан и весь во вмятинах. Кто он? Конечно же, в прошлом солдат. Потом грузчик на самых тяжелых работах. А теперь горемыка, заблудившийся в собственном муравейнике!
Каждое утро поднимается он вместе со всеми, идет в общем потоке на работу, но скоро отстает. Проклятые ноги! Потом долго ищет выход к свету. Да разве найдешь его без усов? И кружит, и кружит в лабиринтах под куполом...
Старик тащился прямо на могильщиков. Те сгрудились - видно, решили нападать. Он тоже принял боевую позу: встал, передние ноги пригнул, жвалы раскрыл.
Бандиты двинулись плотным строем, и задние подталкивали передних. Да только не удалась атака. Когда передние доползли до инвалида, они, не посмев к нему прикоснуться, обошли его с боков и поползли дальше. А задние, следуя за передними, сделали то же самое!
Старик заковылял своей дорогой и через несколько шагов наткнулся на Соленопсиса. Сослепу он принял его за своего и нагнулся, надеясь получить угощение.
Но напрасно он ожидал. Соленопсис ведь даже не знал, что такое бескорыстная щедрость.
И тогда инвалид отступил на полшага, напыжился, извлек из своего брюха последнюю капельку пищи и отдал ее кому?! Воришке!
Соленопсис глотнул и почти наелся. Ему бы растрогаться! Но, увы, он даже не догадывался об оказанном ему благодеянии. Он, наоборот, полагал, что совершил ловкий обман, кражу, и поэтому поспешил исчезнуть, чтобы избежать обычного возмездия.
А добрый то калека надеялся, что муравьишка выведет его из захолустья! Он заковылял вслед за Соленопсисом, да только где ему поспеть!
8
Маленькая удача неимоверно окрылила Соленопсиса. Он вдруг почувствовал себя муравьем не хуже других и, когда снова выбрался на главный проспект, смело, безо всяких предосторожностей помчался вниз. Несколько раз он натыкался на славных солдат и разведчиков, на разных деловых муравьев, но, к счастью, никому не причинил боли. Его толчков поэтому как бы не замечали. У некоторых наиболее высокорослых прохожих он даже проскакивал между ног, оставляя их восхищенными необычным ощущением щекотки в коленках, которые он задевал своими ножонками.
Достижение цели рисовалось Соленопсису до крайности простым: войти в центр города, выбрать самое хорошее яйцо, взять его... Вот, кажется, и все.
Воришку не насторожило, что вскоре поток прохожих стал редким. И вот уж только три интенданта с большими лоснящимися животами плелись впереди... Он уже собрался обогнать этих тихоходов, как вдруг заметил, что путь им преградили торжественно шагнувшие откуда-то из боковой темноты громадные зловещие фигуры.
Вся Соленопсисова храбрость мигом пропала, он инстинктивно отпрянул к стене, желая слиться с ней, а еще лучше - превратиться в какой-нибудь комышек. Только бы его не заметили!
Да, это были телохранители Великой матери города - существа, для которых, говорят, не только сострадание, но и чувства более грубые вовсе не существуют. Оказывается, Соленопсис уже достиг центра.
Путей отступления не было. С болезненной остротой бедняга видел, как охранники с мрачной деловитостью окружили интендантов, а те умоляли, чтобы их пустили покормить Великую мать города тем высококачественным продуктом, который они специально для нее принесли в своих животах. Солдаты, известно, ладили свое: не положено, еще отравите; давайте ваш харч, мы его сначала съедим сами.
С такой охраной особенно не поспоришь. Интенданты вскоре покорились, и Соленопсису в довершение к страху пришлось испытать еще и муки зависти, потому что ему до мельчайших подробностей был виден весь обычный процесс передачи пищи. Он даже мог убедиться, что интенданты не обманывали, превознося ее качество.
Через несколько минут охранники утратили свою спесивую мрачность. Им уже явно нравились интенданты. Они с выражением полнейшего дружелюбия их всячески постукивали и похлопывали.
Эта перемена настроения вселила в Соленопсиса надежду. Он потихоньку расслабился и выбирал момент, чтобы ускользнуть. Но тут эти беззастенчивые лакомки проявляют вдруг намерение проводить милых интендантов до ближайшего поворота и, веселою гурьбой окружив их, двигаются прямо на Соленопсиса! Дальнейшее - как во сне. Соленопсис чувствует прикосновения сильных конечностей, его встряхивают, переворачивают, потом опять берут, бросают... Он начинает понимать, что не приглянулся этим сытым воякам. Ура!
И вдруг, осторожно глянув перед собой, он увидел вперившийся в него взгляд...
Это был конец. Из ста тысяч, из миллиона глаз Соленопсис узнал бы эти совершенно бессмысленные глаза!
Второй раз за день судьба сводила двух заклятых врагов. Их утренняя встреча, когда Соленопсис всего лишь подобрал оброненное каким-то раззявой носильщиком яйцо (к тому же доставшееся Атемелесу), закончилась в пользу воришки. Теперь тот успех оборачивался против него же: солдат не успел забыть свой позор. Жажда мести горела в его ну совершенно глупых глазищах.
Скорчась почти до полной потери сходства с муравьем, Соленопсис ожидал смерти, втайне надеясь, что солдат проявит гуманность и обольет его вначале муравьиной кислотой, чтобы он не чувствовал боли при разрывании на части. Но солдат медлил. Сытость сделала его несколько вялым, притупив ему остроту сознания. Понимая все-таки, что Соленопсис не должен умереть легкой и красивой смертью, он никак не мог сообразить, как усложняется и ухудшается это обыкновеннейшее дело.