— Да, в этом вопросе мы не зависим от поставок из России, — согласился Додик, слушая товарища, который говорил, что у него есть отличный покупатель на всё, что удалось заполучить у Горчака.
Однако, к изумлению Довидера, Берлянчик вдруг твердо заявил, что «товар» не продаётся, и всё, от первой ванны и до последнего мешка цемента, пойдёт на нужды «Виртуозов Хаджибея».
— То есть, как — заорал Довидер. — Снова на ремонт этого борделя?!
— Да. Ты же видишь, что в нём ещё масса недоделок.
— Спасибо, Додик! Скажи, кто выдернул меня из Хайфы и втравил в это фуфло?! Кто заклинал меня памятью моей несчастной молодости, проведённой в «ломке» под «Берёзкой», чтобы я сделал что-нибудь богоугодное для города... чтобы детишки пели, играли, рисовали, а не вставляли «куклы» фраерам? Скажи, для чего мы создали «Виртуозы Хаджибея» — чтобы эти кобылицы вертели голыми задами?
В это время прогремело радостное сообщение крупье:
— Господа! Наш прекрасный вечер продолжается... Сейчас состоится финальный выход нашего ансамбля, и после этого...
И тут случилось нечто совершенно непредвиденное: входные двери распахнулись и, невзирая на протесты директора «В.Х.», в зал ввалилась ватага смущённых ребятишек в концертных бабочках и с виолончелями в руках. «Куда? — шипел директор, взмахивая на вошедших длинными руками, так, будто забрасывал их пригоршнями воздуха. Кто их пригласил?!»
Додик, зевая, произнёс:
— Я.
Замдиректора «В.Х.» что-то шепнула двум парням, стоявшим у стены, но было уже поздно: Гаррик Довидер выскочил на сцену и своим густым, слоновьим басом, по бумажке объявил:
— Господа! Сейчас состоится концерт молодых дарований. Бах. «Сарабанда»! Соло из второй сюиты для виолончели. Исполняет Виктор Желенко!
Шеф «Монако» встревоженно бежал к Берлянчику, неся остатки ликования на розовом лице. «Додик, что это такое?! Я же выиграл её». А на сцену вышел первый юный исполнитель.
Глава 7. Концерт «Виртуозов Хаджибея»
Это был девятилетний малыш в белых гетрах выше колен с концертной бабочкой и безупречным пробором. Он уселся на стул, который вынес на сцену Гаррик Довидер, установил виолончель между ног, наклонил головку и взмахнул смычком — и на души гостей, воспалённых лотереей любви, излилась леденящая сюитная меланхолия. Зал заскучал. Было слышно, как шумит кондиционер, гоня спасительную прохладу и вздувая пузырями шелка на спинах зевающих дам. Зам. директора «В.Х.» помчалась к сцене, широко и решительно размахивая руками, как дежурный сантехник, вызванный по тревоге, но тут же поняла, что бессильна что-нибудь сделать, не вызвав скандала, и стала осторожно пятиться назад.
— Лена, он ещё долго будет пиликать? — услышал Берлянчик раздражённый женский голос за своей спиной.
— Не говори! Тоже мне искусство… Мы в субботу гудели в «Южной Пальмире», вот это шик! Там пел из Москвы этот, ну как его... Ну, косит под педика…
Только теперь, глядя на эту поникшую публику, Берлянчик впервые осознал истинные размеры проблемы, которую он так легко и бездумно взвалил на свои хилые плечи. Речь шла не просто о судьбе меценатства или этической направленности «В.Х.», а о том страшном монстре, который появился из недр общественного сознания и имя которому серость! Он возник и заботливо пестовался как продукт извращённой идеи равенства и как великое завоевание дурака, который вдруг осознал силу своего большинства и право на всё: на сцену, экран, парламент, перо и бумагу, и свою законную власть над совестью и умом. Ничтожные времена безголосых певцов, пошлых телевизионных вольтеров, имён без дел, гениальности без творений и светочей экономики при тотальной нищете.
Шеф «Монако» сидел, уронив голову на руки и уставившись на носок ботинка под столом, как человек, который силится победить зубную боль.
— Додик, это безобразие! — наконец не выдержал он, отрывая голову от руки и являя миру своё лицо, побагровевшее от прилива крови, воздержания и праведной обиды. — Скажи, за что я дал такой шикарнейший товар?!
— Ну, будь эстетом, Алик... Неужели интересно выиграть девчонку и просто затащить её в постель? Послушай Баха, затем будет встреча с депутатом Жовтневого райсовета и интервью с известным автором-сатириком.
— Не я один, нас шесть призёров... Ты понимаешь, в каком люди состоянии?! В карманах ноль, в штанах — экватор, а теперь сиди и слушай Баха!