— Оно, конечно, — солидно поддакнул Виталий Тимофеевич. — Если взять, к примеру, Любашу или ветерана? Понятно, что девочка сподручней.
— Всё, всё! Конец дебатам, — торопил Берлянчик. — Это всё же председатель, а мы заставляем его ждать... Виталии Тимофеевич, где служебная бутылка «Наполеона»?
— Тут. В «дипломате».
Виталий Тимофеевич, который по старой директорской привычке любил только голые факты, тут же подхватил «дипломат» и хотел его раскрыть, чем поверг Додика в немалое смущение,
— Как вам не стыдно, Виталий Тимофеевич, неужели я не верю, что вы не прошляпили коньяк?! Я же помню, когда вы руководили целым комбинатом!
Берлянчик поправил пляжную бейсболку с надписью «Оклахома» и зашагал к исполкому. Вероника решительно двинулась за ним. Она пересекла площадь перед зданием с заносчивостью горожанка, презирающей райцентровских прохожих. Пелеринка на её груди подпрыгивала, обнажая все нежные прелести под ней, а на босоножках нестерпимо сверкали огромные никелированные застёжки. Ослеплённая адским горением застёжки, одинокая курица на площади вспорхнула и, пронзительно кудахча, бросилась наутёк. За Вероникой плелась её подруга, застенчиво прикрывая карандашную мушку на щеке. Шествие замыкали Виталий Тимофеевич со служебным «Наполеоном» в «дипломате» и Газецкий, который тяжело ступал в своих огромных звёздно-полосатых шортах, набычив голову и сцепив руки за спиной.
— Миша, что за вид? — недовольно спросил Берлянчик, когда они поднялись на второй, руководящий этаж. — Я же говорил: в райадминистрации не любят унылых ходатаев. Перестань думать о том, как тебя встретит председатель… Думай о море, о яхте, о синьорах Кармелло и Марчелло, и ты увидишь, он тебя встретит как родного брата!
С этими словами Додик потянул дверь в приёмную, которая оказалась на замке.
— Что вы дёргаете ручку? — крикнула уборщица, воевавшая со шваброй в коридоре. — Там никого нет!
Сияние несметных сокровищ в глазах Берлянчика сменилось тусклыми коридорными сумерками.
— А где же председатель?
— Ещё за той вечер уехал.
— Позвольте, — возмутился будущий владелец Каролино-Вегаса, переходя на фальцет. — Что значит — уехал?! Мы же отмахали на яхте сорок пять километров...
В ответ Берлянчик услыхал грохот швабры, положившей конец всяким объяснениям. К столице следующего района экипаж «Вольво» направлялся в гробовом молчании. Вероника по-прежнему сидела на коленях у Газецкого, который тяжело сопел за её спиной и угрюмо протирал очки. Теперь, когда растаяли золотые миражи, она перестала быть для него дразнящим мотыльком любви, а стала обычным неудобным весом. На лице Вероники было скучное выражение беженки.
— Виталий Тимофеевич, — наконец промолвил Газецкий, возвращая очки на переносье. — Подержите, пожалуйста, Веронику.
С этими словами Миша подвинул свою ношу таким образом, что правая часть её хорошо выписанных ягодиц оказалась на «дипломате» со служебным «Наполеоном». Виталий Тимофеевич высокомерно поморщился, освобождая «дипломат» от Вероники. Кроме двух основных добродетелей — умения пить и держать язык в заднице, бывший директор комбината ещё умел подавлять свою плоть и чрезвычайно гордился этим. Он всегда считал, что водка более мужское занятие, чем женщины.
— Осторожней, Миша! — воскликнула Вероника, заваливаясь с толстой и комфортной Гришиной ляжки на тощую конечность Виталия Тимофеевича.
— Извини, у меня ноги затекли.
— Не надо было брать девиц в серьёзную поездку, — ехидно заметил Виталий Тимофеевич.
— Это вас не надо было брать, тогда бы мы не прели в этой тесноте!
Берлянчик с укоризной оглянулся на Газецкого.
— Это бессердечно, Миша... Ты знаешь, какая перед нами трудная проблема. Пока мы заполучим Каролино-Вегас, нам придётся выпить не одну бутылку коньяка, а у меня проблемы со здоровьем. Или тебе нужен совладелец-инвалид?
— С кем пить? Я пока не вижу!
— Нельзя ныть при первой неудаче, — возразил Берлянчик. — Если бы наживать мультисостояния было плёвым делом, все были бы Рокфеллеры, а пока их только единицы… Мало ли почему нас не встретил председатель? Возможно, кто-то заболел или человека срочно вызвали... Нет этого, мы начнём поход на Каролино-Вегас со второго — не всё равно, с кого начать?
Однако со второго начать тоже не пришлось. Как сообщила секретарь, он отдыхал в поле на комбайне, спасаясь от многотрудных райадминистраторских забот. Она с гордостью говорила о рабочих корнях своего шефа, не замечая, что посетитель в солнцезащитных очках и пляжной бейсболке с надписью «Оклахома» меняется в лице.