Однако снайперский выстрел всё же настиг его.
Все местные газеты отозвались на это событие обширными статьями, которые выходили под заголовками: «Смерть гангстера Юга!». «Убийство одесского Аль-Капоне!».
Что касается Берлянчика, то он впервые за много дней испытал блаженное чувство безопасности. Он снял из-под мышки изрядно надоевшую ему кобуру и спрятал помповое ружьё в специальный ящик. Лиза тоже разобрала баррикаду в спальне и сейчас засыпала, не прикрывая голову чугунным казаном.
Теперь, когда Берлянчик избавился от проклятого вопроса, кто имеет эксклюзивное право оплакивать его кончину, к нему вернулся старый комплекс мирских желаний и страстей и ему захотелось увидеть монархистку. Он набрал ее мобильный и услыхал знакомый, бархатистый голос:
— Алло?
— Это вас беспокоит профессор Берлянчик. Вы знаете такого?
— Знаю, — сухо ответила она. — Я вас слушаю?
— Мы могли бы встретиться?
Трубка помолчала.
— Хорошо, я дам вам адрес. Приходите.
Новое жилище монархистки оказалось великолепным разновысотным особняком в «Аркадии» под красной марсельской черепицей, с широкими окнами и воротами с автоматическим подъемом. Берлянчик подошел к глухой кованой калитке и нажал на кнопку. Некоторое время его рассматривали в камеру домофона, а затем хриплый низкий голос сказал:
— Входите!
Этот голос показался Берлянчику удивительно знакомым.
Калитка мягко отворилась, и Берлянчик попал в чистый аккуратный двор, выложенный черно-белой плиткой в шахматном порядке. У ворот Берлянчик увидал огромный темно-вишневый «Джип», возле которого крутился сухощавый парень с драчливым лицом, в глухом свитере и коротком шерстяном пальто. «Ого! — удивился Додик, — у бедной официантки шикарный особняк, «Джип» и персональная охрана. Что бы это означало?!»
Но он еще больше поразился, когда увидал человека, который ждал его в дверях особняка. Это был Косой! Да, да, тот самый бомж, укравший пятнистую куртку у соседей, которого Берлянчик вызволил из РОВД вместе со вторым бомжом и монархисткой. Но теперь Косого было не узнать! Вместо засаленного клубного пиджака и грязных, стоптанных полуботинок с огрызками шнурков, на нем был малиновый пиджак, белоснежная рубаха, темный галстук и лакированные штиблеты. Он был пострижен по последней моде и пахнул одеколоном «Альфред Данхил».
— Анатолий Кузьмич! — вскричал Берлянчик. — Дружище, какими судьбами! Ты что выиграл миллион в «О, счастливчике»?
Косой самодовольно усмехнулся:
— Я бы на эти копейки не разменивался.
— Ого! Объясни тогда, пожалуйста, откуда «Альфред Данхил» и малиновый пиджак?
— Ирина Филипповна, дай ей Господь здоровья. Разыскала меня, можно сказать, на помойке, одела, накормила и дала работу. Я теперь при ней в советниках состою.
— Браво! Значит, мы, Кузьмич, коллеги. Я ведь тоже советник президента, правда, на своих вещевом довольствии и харчах. Ну, давай, коллега, веди к шефу.
В глазах Косого, еще хранившего остатки былой приниженности, вдруг вспыхнуло достоинство и уверенность в себе.
— Идемте!
Все еще не в силах прийти в себя от изумления Берлянчик последовал за Косым. Они миновали небольшой широкий коридор и попали в огромный светлый холл. В помещении стоял ротановый гарнитур — два белых кресла с плетеным верхом и мягкой обшивкой внутри и такой же журнальный столик, глухо закрытый плетением со всех сторон; напротив у стены находился огромный телевизор из последних самых дорогих моделей и рядом стояла напольная ваза с цветами. Наверх уходила винтовая деревянная лестница.
Косой указал рукой на кресло и сказал:
— Садитесь. Кофе или чай?
— А что придется ждать?
— Совсем немного. У нее господин Зелепукин. Вы уж потерпите.
— Ладно, давай кофе и включи, пожалуйста, телевизор.
Губы Косого тронула легкая усмешка. Он позвал горничную, которая тут же прибежала и выполнила все пожелания Берлянчика.
«Да, — думал Берлянчик, попивая кофе и рассматривая дорогие картины на стенах и роскошное убранство холла, — смерть Пумы ее вознесла. Теперь она владелица многих предприятий — они были на ее имя... С такими деньгами, действительно, можно озолотить любые Разгуляйки и въехать в Раду на белом коне».