— Пора тебе кличку менять с Руслана на Отелло. На фига так соболя изжамкал?
Руслан ничего не ответил, к чему слова, и так ясно, что поединок был честным. Что из того, что соболь меньше, зато у него вон какой кастет на лапе.
За две недели натаскался не только Руслан, Карат и Север научились тропить не хуже, количество добытых соболей перевалило за второй десяток. Но в конце октября наступила оттепель. Капель с потолка и промокшие ноги, конечно, удовольствие еще то, но простуда в лесу явление почти невероятное. Никто и не болел. Серьезные неприятности начались, когда оттепель сменилась морозцем. На снегу появился наст. Собаки проваливались через тонкую корку льда и резали об нее лапы. Можно было переждать, пока выпадет снег, и наст обмякнет, но возникла другая проблема. Белковое голодание. Калорий, в целом, хватало, сахара стояло полмешка, были и крупы, и мука. Жиров практически не осталось, много уходило на освещение, а вот мясом себя охотники не обеспечивали, даже на уровне рациона китайцев. При тяжелой работе, а охота работа тяжелая, что бы там не говорили жены, на одних углеводах не проживешь. Мышцам не хватает строительных материалов: жиров и белков, и организм начинает заниматься самоедством, человек постепенно превращается в дистрофика. Собак кормили тушками соболей. Однажды Хомич попробовал приготовить соболиные окорочка для людей, грызли долго, но прокусить твердое, как резина, мясо не удалось. Пришлось выбросить собакам, те проглотили, не разжевывая.
Привычная рыбная диета здесь не прокатывала. Не потому, что в Чайке не было рыбы. Рыбы летом навалом; Валя Шилова-таксатор по ведру на удочку надергивала хариуса, а Андрюха Баров в Огнеле каких ленков ловил! Просто зимой рыба или спускалась вниз, или стояла в ямах, и, не зная, где она зимует, ловить бестолку.
Хомич и Марк в этот день сидели в Копыловском зимовье, порядка проживания в зимовьях никто не устанавливал, поэтому иной день в одном зимовье собиралось трое или даже четверо охотников. Но в этот день вместе оказались Марк и Хомич. Собаки залечивали раны на лапах, Марк устроил банный день, а Хомич от безделья решил сходить до берлоги. Еще в первые дни они с Каратом обнаружили недалеко от избушки пустую берлогу. После, туда никто не ходил, решили, что медведь убрался от греха подальше от опасных и шумных соседей. От берлоги Хомич бежал вприпрыжку:
— Зверь в берлоге! Собирайся, быстрей.
Собраться было делом пяти минут. Собаки, увидев, что хозяева уходят, неохотно поплелись следом. Не доходя метров тридцать до берлоги, наготовили коротких, полутораметровых дрючков. Донесли до места. Хомич с двустволкой встал над норой, на случай если медведь выскочит, а Марк энергично бросал дрючки в чело, запечатывая выход из берлоги. Через две минуты дыра была так плотно забита бревнами, что медведю бы пришлось разбирать сутки, или прокопать новый выход.
Собаки тоже не сидели без дела, унюхав добычу, разгребали над берлогой землю. Земляная крыша оказалась не толстой, сантиметров 30. Проковыряли небольшое отверстие, чтобы пролезла голова, отогнали собак, чтоб не путались под ногами. Хомич изготовился к стрельбе, а Марк засунул в отверстие жердь и начал тыкать в мишку, куда не попадя. Медведю такое обращение не понравилось. Он вцепился в жердь зубами, а Марк потихоньку подтаскивал медведя к дыре. Как только медвежья морда появилась на свет, Хомич выстрелил, медведь отпрянул, а охотники пришли к неутешительному выводу, медведь не убит, а только ранен. На провокационные тычки Парашкина не поддавался и просто отводил жердь лапой в сторону. Раскапывать берлогу и добивать его на свету представлялось опасным. Хомич, второпях, взял только два пулевых патрона. У Марка патронов оказалась полная пачка, полста штук, но мелкокалиберных, а пробивную силу этих патронов он уже испытал на сохатом. Впрочем, других вариантов не было, и Марк принялся пулять из нагана в берлогу, надеясь случайно попасть в убойное место: в глаз или в висок. Похоже, удача ему сегодня сопутствовала. Расстреляв почти всю пачку, Марк снова взял в руки жердь и принялся избивать ей медведя. Жердь попадала то по мягкому, то по твердому, реакция была одинаковая, то есть никакой. Собаки оборзели окончательно, лезли в берлогу, как будто там для них стол был накрыт. Наконец, мужики решились и раскопали крышу. Мишка лежал спокойный, как покойник. Тем более что покойником был. Удача перестраховалась, пульки попали в оба глаза. С метрового расстояния этого хватило, чтобы пробить череп навылет.