– Жители Нектаба! Я, Каман-шах, забочусь о благополучии своих горожан, поэтому, зная, как тяжело приходиться некоторым из вас приказываю: снизить вполовину все налоги для бедных, а для богатых, увеличь налоги соответственно!
Народ зашумел, закричал. Бедняки радовались свалившемуся на них счастью, баи же недовольно ворчали, выкрикивая угрозы.
– Ну все! Расходитесь! Расходитесь! – Начальник стражи Карышкыр велел своим стражникам разгонять собравшихся, а Каман-шах тем временем обратился к нашему герою:
– Послушай, о звездочет! Не хочешь ли ты остаться в моей свите и дальше предсказывать мне все печали и радости, которые могут свалиться на мою голову? Ты будешь сыт, одет и осыпан почестями как никто в моем дворце. Я выделю тебе и твоему каши самые богатые покои. Что скажешь?
– Я благодарю щедрейшего из щедрейших эмиров на этой части континента! Твое предложение не достойно такого философа как я. Смысл моего бренного бытия заключается в странствовании и обретении новых знаний. Поэтому, кланяюсь шаху в пояс и смею отказаться от такого лестного предложения!
– Ну что ж! Доброго пути Тебе, предсказатель ураганов и ливней! Прими тогда от меня этот мешочек с зуирами. Он поможет Тебе не сгинуть в дальней дороге.
Шах дернул бровью и тотчас один из придворных с поклоном вручил нашему Кирпи-Апенди кожаный мешочек с золотыми монетами. Кирпи поклонился, принял дар и собираясь уходить, попросил шаха:
– Напоследок, смею посоветовать Тебе, светлейший из эмиров, повысить начальника дворцовой стражи Карышкыра до первого капитана во дворце. Так он будет служить тебе втрое вернее и вчетверо лучше. Об этом говорит моя книга Судеб.
– Спасибо Тебе, мудрый звездочет. Я подумаю над этим. А пока время обеда.
Шах со свитой удалился, а Кирпи-Апенди подошел к своему каши, отвязал его и через полчаса они уже выезжали через городские ворота, направляясь дальше на восток.
– Ну что ж, мой ушастый друг! Мы выполнили все, зачем прибыли в этот славный город Нектаб! Наш путь лежит дальше, через пыльный тракт и зеленые холмы. В седельных сумках сено и трава, бурдюк для воды полон, есть свежий чурек (лепешка – прим. ред.) и кисть винограда, поэтому я рад и доволен и хочу петь:
Я своей жизнью рисковал
Чтобы помочь кедею!
Эмиру дождь я предсказал
В зиндане коченея!
Кирпи-Апенди в Шое
Глава 4.
Невыносимая жара спустилась с благословенных небес на грешную землю, и вся живность попряталась кто куда, боясь изжариться в этом адском пекле. Вокруг ни души и только если присмотреться, можно увидеть, как по белой от пыли извилистой дороге еле перебирает копытами маленький каши. На нем из последних сил держится изможденный седок. Пот течет с его уставшей мордочки, а старый халат уже давно превратился в тряпку для мойки пола в самой бедной конюшне.
Наши старые знакомые, Кирпи-Апенди и каши по кличке Зумин уже преодолели длинный путь, но осталось еще немного. Почти двадцать фарсахов (1 фарсах – примерно 8,5км. – прим. ред.) осталось позади, с небольшими остановками в городе Анагрефе и маленьком оазисе Нашале. Скоро они вступят в пригород большого и шумного Шоя, известного всем купцам, караванщикам и странникам в этой части континента. В этот город стремятся паломники со всего мира, дабы посетить священную гору Хук-Араб, совершить молитву во славу всевышнего Хома и поклониться захороненным на склонах горы останкам древних воинов. Город Шой переходил от одного завоевателя к другому, пока здесь не воцарилось правление великого Илбирс-хана.
Кирпи-Апенди почти лишился сил, бурдюк с водой показал дно еще день назад, но верный Зумин несет хозяина вперед. Иногда каши останавливается, чтобы сорвать несколько пучков засохшей травы, растущей вдоль дороги. Но Кирпи не обращает на это внимания. К сожалению, золотые монеты за пазухой не превратить в гроздь сочного изумрудного винограда, который утолит и голод, и жажду.
Но Великий Хом милостив к своим детям, и через пару часов на горизонте показывается самая верхушка святой горы. Кирпи поднимает голову и ему кажется, что впереди виднеются башенки крепостной стены. В глазах изможденного философа появляется надежда, и он, поерзав на каши, чтобы не упасть, покрепче перехватывает лапками поводья и смотрит вперед. Его иголки начинают бодро топорщиться, а охрипший, иссушенный жаждой голос еле шепчет в длинное ухо приятеля:
– Вперед! Вперед мой верный друг! Мы почти у цели. Еще немного и добрый город Шой примет нас в свои гостеприимные объятия.
Но понятливый каши и сам переходит на легкую рысь, и спустя полчаса они подъезжают к городским воротам. Здесь как обычно очередь из гостей, смиренно ждущих, чтобы уплатить полагающуюся пошлину за въезд. А вот и сборщик податей – толстый одноглазый хорек по кличке Сасык (хорек – прим. ред.). Своим кривым глазом придирчиво рассматривает он купцов, выбирая, с кого можно содрать побольше зуиров за право торговли в городе Шое.