–
Привел. Вот он! – проговорил Абрамсон по-английски, указывая на своего спутника.
– Очень хорошо! – ответил штурман «Диноры», оглядывая быстрым, острым взглядом своих темных глаз Чайкина и, по-видимому, вполне удовлетворенный осмотром.
– Надо прежде накатить его! Кажется, работящий парень!
Познакомьте нас! – прибавил штурман.
– Штурман с «Диноры», мистер Гаук… Мистер Чайк! –
проговорил Абрамсон.
Мистер Гаук протянул мистеру Чайку свою широкую волосатую руку, на которой были вытатуированы якорь и сердце голубого цвета, и, указывая на стул, налил из бутылки стакан рому, подал Чайкину и чокнулся.
Однако Чайкин не дотронулся.
– Отчего этот простофиля не пьет? Скажите, мистер
Абрамсон, что я его угощаю!
– Выпейте, земляк… Штурман желает вас угостить! –
обратился к Чайкину старик еврей.
– Не занимаюсь вином, Абрам Исакыч.
– Один стаканчик.
– Вовсе не занимаюсь! – решительно произнес Чайкин, помня советы Ревекки.
– Ай-ай-ай… Штурман вас хочет угостить, а вы… И
видано ли, чтобы матрос не любил выпить!.. Стаканчик рому даже полезен для здоровья.
Но, напуганный Ревеккой, молодой матрос опасался теперь и штурмана и еврея и упрямо произнес:
– Не просите, Абрам Исакыч. За угощение благодарю, а пить не стану.
– Что этот дурак говорит? – спросил штурман.
– Отказывается пить! Не пьет совсем! – ответил Абрамсон.
– Ну и черт с ним. Первый раз в жизни вижу матроса,
который не пьет! – заметил штурман и засмеялся. – Объясните ему, что мы нанимаем его на три года… а жалованье… Сколько ему дать жалованья?..
– Шесть, а за это мне пятьдесят долларов.
– Большая вы каналья, мистер Абрамсон, и больше двадцати пяти долларов я вам не дам, если этот дурак согласится. Ну, покончим скорей, и я возьму его на «Динору». Завтра уходим!
Абрамсон объяснил Чайкину, что он должен подписать условие на три года и что он будет получать по шести долларов в месяц. Конечно, потом ему прибавят. Непременно прибавят. Штурман говорит, что прибавят. А больше вначале нельзя дать, так как Чайк беглый матрос и у него никаких бумаг нет. После, конечно, можно получить бумагу, а не теперь.
– Вы, конечно, согласны? – окончил господин Абрамсон вопросом, не сомневаясь, что получит утвердительный ответ от этого робкого, застенчивого и с виду простоватого матроса.
Но, к крайнему изумлению старого еврея, считавшего себя большим знатоком людей и уверявшего, что видит на аршин под землей, Чайкин ответил:
– Нет моего согласия, Абрам Исакыч.
Старый плут глядел во все глаза на матроса.
– Как нет согласия? Почему, позвольте вас спросить?.
Я для вас же старался, чтобы определить вас, а вы совсем даже оконфузили меня… Ай-ай-ай!.. Не полагал я на ваш счет такой, позвольте сказать, такой неблагодарности… На службе вы, можно сказать, шиш с маслом получали, а вам предлагают шесть долларов, квартиру и харчи, а вы не согласны! Или вы шутите?
– Нет моего согласия! – снова повторил Чайкин с тем упрямством, какое часто бывает в простом человеке, раз уверенном, что его норовят обмануть.
– Это даже вовсе неблагородно с вашей стороны, мистер Чайк… Право, неблагородно. На что же есть ваше согласие?
– На десять долларов в месяц, как вы говорили.
– Никогда я не говорил… Никогда я не говорил…
– То-то, говорили.
– Ошибка, значит, вышла… Ну, виноват сам и семь долларов уж выторгую для вас… А условие на три года.
– И на три года нет моего согласия. Никакой бумаги я не подпишу!
– Это почему? Кто же вас возьмет без бумаги?
– У нас на «Проворном» сказывали, что берут…
– Берут, так и ищите сами места, а мне пять долларов за костюм пожалуйте.
– Не много ли будет, Абрам Исакыч?
– Я полагаю, что мало. Костюм-то почти новый.
– И вовсе даже рвань одна, Абрам Исакыч.
– Что он говорит?. Видно, парень не совсем глупый…
не соглашается на шесть долларов? – спросил штурман.
– Не соглашается.
– Молодец. А на условие?
– Тоже не соглашается.
– Хвалю. Он, значит, совсем толковый! – весело проговорил янки. – Дурак-то были вы, мистер Абрамсон. Да!
Спросите-ка, чем он был на своем клипере?
Еврей спросил и перевел ответ Чайкина, что он служил грот-марсовым и был подручным рулевым.
– Такого мне и нужно! – промолвил мистер Гаук.