От резких движений спину скрючило. Захар Сергеевич застонал:
- Боже правый! - вскричал он. - Вот те на! А где это с господином Сашко приключилось?
- В Киеве его укокошили. Из автомата. Ужинал он с дружками, а там милиция понаехала, он в окошко сиганул и тикать от них. Говорят, застрелили при попытке к бегству.
- Стало быть Сашко этот, приказал долго жить. Долго мучился?
- Тут же помер.
- Известно - с автоматом шутки плохи. У нас в части один офицер забавлялся револьвером и перестрелял всю семью, да еще соседа, который пошел посмотреть, кто там стреляет с четвертого этажа. Хотя в Украине оружие всё старое, из иного автомата, Рита, хоть лопни - не выстрелишь. Таких систем - пропасть. Но для Сашко, наверно, купили что-нибудь этакое, особенное. И я готов биться об заклад, что человек, который стрелял, по такому случаю сам переоделся в бандюка. Стрелять в Сашко - штука нелегкая. Это не то, что браконьерам подстрелить лесника. Все дело в том, как до него добраться. К такому хитрому, просто не подойдешь.
- Там, говорят, народу много было.
- Разумеется, Рита, - подтвердил Захар Сергеевич, заканчивая массаж копчика. - Нечего было светиться в столичном кабаке. Такая участь многих еще поджидает. Вот увидишь, Рита, они доберутся и до других, а может и к нам в Россию, раз уж начали с этого дяди. У него, у Сашко то, много врагов, побольше еще, чем у Нюрки. Недавно в кафе один мужик рассказывал: "Придет время - эти властолюбцы полетят один за другим, и им даже государственная прокуратура не поможет". Потом оказалось, что этому типу нечем расплатиться за пиво, и официанту пришлось позвать полицию, а он дал официанту оплеуху, а полицейскому - две. Потом его увезли в карете в обезьянник очухаться... Да, Рита, странные дела нынче творятся! Значит, еще одна потеря для Украины. Когда я был на военной службе, так там один рядовой застрелил майора. Зарядил ружье и пошел в канцелярию. Там сказали, что ему в канцелярии делать нечего, а он - все свое: должен, мол, говорить с майором. Майор вышел и лишил его отпуска, а он взял ружье и - бац ему прямо в сердце! Пуля пробила майора насквозь, да ещё наделала в канцелярии бед: расщепила стол и одна щепка угодила секретарше в лоб, она пила кофе и залила служебные бумаги.
- А что стало с тем солдатом? - спросила минуту спустя Рита.
- Повесился на шнурках от кроссовок, - ответил Захар Сергеевич. - Да шнурки взял у товарища, а кроссовки те бешеных денег стоили, потом и второго из петли вынимали. Он деньги у командира украл, чтобы их купить. Комиссовали обоих. А тот, что из-за шнурков переживал, потом в семинарию пошёл и теперь проповедует в какой-то церкви. А что там наш президент говорит?
- Наш затих, смотрит, думу думает. А министры его стоят у двери бочком, закрыв лицо кулачком. Чтобы их детям всю жизнь подписи собирать, и чтобы всегда одной не хватало.
- Эх, был бы я моложе поехал бы куда страна пошлёт границы оборонять. Для такого дела я бы купил себе хороший пистолет, вроде браунинга: на вид игрушка, а из него можно в два счета перестрелять вражин, хоть тощих, хоть толстых. Впрочем, между нами говоря, Рита, в толстых быстрее попадешь, чем в тощих. Вон американский президент тощий, хотя глава государства. Король тощим не должен быть, но зато он тёмный, как силы подземелья. Всё командует из-за океана кому и как жить. Этого браунингом не достанешь, только, если силы Куклус клана привлечь. В Америке всё по-другому. У них президентом стать куда легче, чем у нас. Всего-то нужно не так уж много иметь широкую улыбку, черную жену и напасть на какую-нибудь страну.
- Сходил бы ты проветрился что ли, вояка, - отмахнулась Рита, - устроил тут вечер проедания плеши на время. Хватит уже, отвоевался. Воюй со старушками, что кормят голубей.
- Пойду пива с Борисычем выпью, - поднялся Захар Сергеевич. - А ты новости слушай, потом доложишь обстановку.
В кафе "Под мухой" его уже ждал закадычный друг Вениамин Борисович. Бывший агент тайной военной разведки. Он тщетно пытался завязать хоть с кем-нибудь серьезный разговор.
Парочка молоденьких девушек сразу же от него отсели, а больше никого не было, поэтому он с нетерпением ждал Захара Сергеевича. Вот уж с кем можно было отвести душу.
Захар Сергеевич дал другу подпольную кличку "веник", но тот об этом не знал. Веник слыл большим грубияном. Каждое второе слово у него было "задница" или "дерьмо". Но он был весьма начитан, обожал фантастику и страшно уважал писателя Мулдашева. По этой причине - всем советовал его читать, ибо был твёрдо уверен - люди произошли от инопланетян и яростно ненавидел Дарвина.
- Нынче хорошая погода, - крикнул от дверей Захар Сергеевич, от порога завязывая разговор.
- Дерьмо! - ответил Веник, доставая портсигар, - ноги ломит, к дождю.
- Слышал, что по телевизору говорят? - подсел к нему за столик Захар Сергеевич, показывая пальцем официантке на кружку пива, -посадил жену конспектировать новости. - В Украине Сашку Голого застрелили. Что на это скажешь?
- Я в такие дела не лезу. Ну их всех в задницу с такими делами! - ответил Веник, закуривая сигарету. - Вмешиваться в такие дела - того и гляди сломаешь себе шею. Я на пенсии. А что там, в политике меня не касается. Вот скажи мне лучше. Веришь ты в инопланетян?
- Вопрос в другом, - ответил Захар Сергеевич. - Верят ли они в тебя? Три кружки пива, - крикнул официантке. - В Украине опять война. Такая страна хорошая была, когда я там служил. Помню в Львове, один капитан упал с лошади и расшибся. Хотели ему помочь, посадить на коня, посмотрели, а он уже готов - мертвый. А ведь метил в майоры. Перед смотром это с ним случилось. Эти смотры никогда до добра не доводят. Помню, как-то на смотре у меня звёздочка с пилотки упала и закатилась куда-то, так и не нашёл и за это меня посадили на двое суток под арест. На военной службе должна быть дисциплина - без нее никто и пальцем для дела не шевельнет. Наш командир фамилия его была Забейворота, всегда говорил: "Дисциплина, болваны, необходима. Не будь дисциплины, вы бы, как обезьяны, по деревьям лазили. Военная служба из вас, дураки безмозглые, людей сделает!" Ну, разве это не так? Представь себе сквер в центре города, и на каждом дереве сидит по одному солдату без всякой дисциплины. Каждый с татуировкой и серьгами, у кого в ухе, у кого в губе, у кого в пупке, а у кого и вообще, на причинном месте. Вот что меня ужасно пугает. Как ушёл на пенсию, ничего от прежней армии не осталось.
Потом Захар Сергеевич изложил свой взгляд на политику России и Украины, чем немало притомил Борисовича, у которого под штанами лежал последний выпуск газеты "Аргументы и Факты" в которой говорилось об очередной намечающейся поездке профессора Мулдашева в Гималаи.
- Давай обсудим последнюю газету, - предложил Захару Сергеевичу.
- Это которую? "Эспресс-газету" что ли? Так я читал, как таджики ночью в центре города за старухами гонялись и даже одну изнасиловали, приняв её со спины за девушку, а когда разобрались, старуха чуть дух не испустила, а потом про неё даже передачу сняли и по телевизору показывали. Она от счастья вся светилась, ей бы и вагон лимонов не помог унять радость. Позор! О чём трубят газеты?! Дожили. Тут на днях моя Рита познакомилась с одной старушкой. Чёртова Яга голубей прикармливает, а они потом на голову гадят, та мне шикарную историю рассказала. Обязательно напишу её и отнесу в литературный журнал. Слушай. У этой Яги был брат лесник. Застрелили его браконьеры, и осталась она вдовой с двумя детьми. Через год вышла замуж опять за лесника, ну и того тоже как-то раз прихлопнули. Вышла она в третий раз опять за лесника и говорит: "Бог троицу любит. Если уж теперь не повезет, не знаю, что и делать". Понятно, и этого застрелили, а у нее уже от этих лесников круглым счетом было шестеро детей. Пошла она в церковь к попу, и плакалась там, какое с этими лесниками приняла мучение. Поп ей порекомендовал выйти за церковного сторожа пьяницу. Обещал копеечкой помогать, а сторож, однажды вдрызг напившись, упал с колокольни. А она от него прижила ещё двух детей. Как поднимать такую ораву? Она снова вышла замуж за бывшего зэка, он таксистом подрабатывал, тоже крепко любил выпить, ну тот как-то ночью стукнул ее бейсбольной битой, он её всегда с собой носил и даже спал с ней и добровольно сам о себе заявил. Когда его потом на суд привели, он укусил охранника за нос и заявил, что ни о чем не сожалеет. Охраннику на нос швы наложили, он впоследствии нюх потерял, а судья попросил огородить его сеткой от обвиняемого, запутался в ней и сломал руку, да не смог свою подпись поставить. Зэка того оправдали, уж очень скверной была та баба, его жена, за него все окрестные мужики просили.