- Я вам говорю-не надо, - и он сказал жене на ухо, -я еду узнать кое-что о сэре Вильямсе.
Тереза вздрогнула, поняла и замолчала.
- Послушайте, - сказал еще Бопрео, - я вернусь, вероятно, не поздно, выходите мне навстречу… до «Прыжка Монаха».
- Хорошо, -отвечала Тереза.
И Бопрео уехал, размышляя о том, как он представит сэра Вильямса.
Он приехал в Сент-Мало, где уже в одной из комнат отеля, с час времени ждал его сэр Вильямс, положив ноги на камин.
- А, любезный тесть, -вскричал сэр Вильямс, -вы аккуратны… это хорошо!..
- Я уехал тотчас по получении нашего письма.
Баронет пожал Бопрео руку и сказал:
Ну, поговорим серьезно. Как дела?
- Все идет хорошо. Жена на вашей стороне.
- Чудесно. Как вы меня представите?
- О, - сказал гордо Бопрео, моргая глазом, прикрытым синими очками, -я знаю как…
- Ну?..
- От Сент-Мало в Женэ, -продолжал начальник отделения-довольно плохая дорога…
- Я ее знаю, - сказал сэр Вильямс.
Когда он назывался еще виконтом Андреа, то жил в Бретани, в Керловане, нынешнем владении Армана де Кергац. А Керлован находился в двадцати километрах к западу от Женэ, и виконт Андреа много раз ездил по этой дороге.
- Вы ее знаете? -пробормотал Бопрео с удивлением.
- Лучше вас, любезный тесть.
- Хорошо. Видите вы отсюда утес «Прыжок Монаха».
- Вижу.
- Дамы пойдут туда ко мне навстречу, и я уже составил план, как вас представить: мы встретимся там с вами случайно. «Прыжок Монаха», как вы знаете, самое глухое место на утесе.
- Ну, и что же?
- Когда дамы придут туда и увидят вас… Вам надо иметь усталый и скучный вид.
- Отлично, понимаю… Но можно еще лучше.
- Что же?
- Я могу вас спасти от большой Опасности.
- Меня?
- Вас. Слушайте же.
И сэр Вильямс, с помощью своего адского, гения, нарисовал Бопрео целую драматическую сцену, могущую увлечь молодую девушку. Мы увидим, как он, хладнокровно и точно исполнит свою роль. Хладнокровие и аккуратность были отличительными чертами его характера.
….
Бопрео назначил свидание жене и дочери у того места дороги из Сент-Мало в Женэ, которое называли «Прыжок Монаха». Может быть нет на свете, живописнее и, в то же время, более дикого вида этой дороги.
Покидая долину, около которой находится болото Женэ, она поднимается покато к западу по направлению к морю и потом извивается около гигантских гранитных утесов причудливых форм, в колоссальных расщелинах которых вечно шумит океан; эти места напоминают берега Ла-Манша и окрестности Этрета.
Утес, который на дне долины Женэ спускается к морю и почти исчезает под водою во время прилива, незаметно возвышается по направлению. к западу и превращается в гору, или лучше сказать, в цепь гранитных масс, наложенных одна на другую, как ступени Титановой лестницы.
При выходе из каштанового леса дорога так часто приближается к краю утесов, что карета, ударившись колесом о камень и опрокинувшись, упала бы в море.
В нескольких местах она довольно узка и так крута, что без осторожности нельзя ехать на горячей лошади.
На крутые повороты дороги, упирающиеся в самые края скал, страшно смотреть. Есть место, которое называется в этой стране «Прыжком Монаха», где надо крепко держать вожжи и тормозить экипаж, потому что дорога внезапно поворачивает, описывая кривой угол, отделяющийся от пропасти только узкой полосой дерна и небольшими перилами. Но эта опасная местность служит с незапамятных времен целью прогулок, и с этого высокого пункта, несмотря на то, что он доходит только до двух третей всей, высоты утеса, открывается самая великолепная панорама: с одной стороны видна земля, с другой-необозримый океан, окруженный постоянно пасмурным горизонтом, а на дне пропасти, глубиною в несколько сот метров, пенистые волны разбиваются о гранитную скалу отвесной формы.
«Прыжок Монаха», который получил свое название от легенды, теряющейся во мраке времен, отстоял от Женэ почти на два километра, и, как было условлено между Бопрео, его женою и дочерью, эти дамы пошли ему навстречу около трех часов пополудни, пользуясь солнечной теплотой ясного зимнего дня.
В минуту, когда обе женщины достигли «Прыжка Монаха», они заметили наверху утеса, близ самой пропасти, неподвижный силуэт человека, который казался погруженным в созерцание океана, этого вечного предмета мечтательности людей, в душу которых Бог заронил небольшую долю меланхолической поэзии.
Можно было принять этого человека за таможенного стражника, но хорошая лошадь, привязанная у края дороги, опровергала это предположение. «Прыжок Монаха» составляет как бы узкую долину на вершине утесов, и всадник сидел немного выше его на конце скалы, спустя ноги в Пустое пространство. Поддерживая голову рукой, он неподвижно устремил взор на это огромное море, глухой шум которого доходил до него, и он, казалось, не замечал земли, не замечал, существует ли что-нибудь другое, кроме гранитного утеса, на котором он сидел, и бесконечного океана, на который он смотрел.