Минуту спустя вошел сэр Вильямс, о котором доложил Антоань.
- Сударыня, -сказал ой, кланяясь ей с той утонченностью в манерах, которой обладал в совершенстве, - умоляю вас извинить моей докучливости, которая, конечно, не могла бы найти достаточных причин к извинению, если б не нечаянный случай…
Жестом, напоминавшим бывшую статс-даму, баронесса пригласила джентльмена сесть.
- Милостивый государь, - сказала она, осматривая его с той неуловимой тонкостью, которая свойственна одним женщинам, - двери моего замка постоянно открыты для запоздалых путников, утомленных странников, для всех тех, кто нуждается в какой бы то ни было помощи.
Сэр Вильямс почтительно поцеловал ее руку.
- Я еду в замок Мануар, - сказал он.
- В Мануар? -с живостью спросила баронесса.
- Да, сударыня.
- К кавалеру де Ласи?
- Его племянник, маркиз Гонтран де Ласи, мой лучший друг.
- В таком случае, -сказала баронесса, - вы здесь у себя; кавалер сосед мой.
Сэр Вильямс поклонился.
- Позвольте мне, сударыня, - сказал он, - объяснить вам свое имя, чтобы вы не подумали, что принимаете у себя бродягу.
- Милостивый государь…
- Я ирландец, сударыня, баронет сэр Вильямс.
Баронесса в свою очередь поклонилась.
- Сударыня, -сказал сэр Вильямс с грустью, -я сейчас как сумасшедший блуждал по лесам без всякой цели.
- Как, без цели?
- Увы! Да, сударыня,
Баронесса воротилась к действительности и, позабыв, что все это уже объяснено в книгах, посмотрела с удивлением на молодого человека.
Сэр Вильямс был бледен, лицо его отражало душевное страдание и все это, вместе с его мрачной одеждой, придавало ему тот вид страдальца, который вечно нравится женщинам, хотя бы даже и таким восьмидесятилетним старухам, как баронесса t де Кермадэк.
- Сударыня, - начал он,-я принужден буду коснуться самых Интимных подробностей моей жизни, чтобы заслужить прощение в моей настоящей докучливости и объяснить вам мое бесцельное блуждание по лесам.
И в голосе его слышалась глубокая печаль,
- Я бегу от света как бродяга, как те несчастные, которых преследует воспоминание какой-то ошибки или которых снедает одна роковая дума.
Это начало имело романтический оттенок, очень понравившийся вдове; она продолжала смотреть на сэра Вильямса, меланхолическая и мрачная физиономия которого, казалось ей, так гармонировала с тоном его рассказов.
- Увы, сударыня, - продолжал он, - да, я бегу от света с грустью на лице, с мукой в сердце, и судьба влечет меня. Я люблю женщину, которая не может полюбить меня!
- Несчастный молодой человек! -прошептала баронесса де Кермадэк с сочувствием.
Ей в это время пришли на память несчастья прекрасного и храброго Амадиса, которого так долго отталкивала от себя дочь короля Периона.
- И вдруг, - прибавил грустно сэр Вильямс, - два часа тому назад, когда -я думал, что я уже далеко от нее, когда я мечтал лишь о том, как бы достичь Мануара до ночи,..
- Ну и что же? -спросила баронесса, сильно заинтересованная рассказом.
- И вдруг я встречаю ее на дороге… я снова увидел, ее…
- Как! ее?
- Да, сударыня.
- Ту, которую вы любите?
- Ее! -сказал сэр Вильямс, придавши этому слову особенное выражение.
И он продолжал печальным голосом;
- Вы, конечно, поймете, что я бросился бежать… Вонзивши шпоры в бока своей лошади, я пустил ее по полям и лесам, сам не зная куда и не слыша ничего, кроме стука своего Сердца… У животных больше рассудка, чем у людей; лошадь принесла меня сюда, к вашим дверям. Я не знал далеко или близко нахожусь от Мануара; я потерял дорогу… между тем наступила ночь…
- Милостивый государь, - прервала его баронесса, -так как мы занялись биографиями, то позвольте и мне со своей стороны, сказать вам, что я бедная, старая владелица этого замка, очень скучающая, почти не имеющая соседей, живущая постоянно в одиночестве и потому считаю за счастье, когда случай доставит мне гостя. Перестаньте же извиняться и, напротив, позвольте мне поблагодарить вас.
Сэр Вильямс поклонился и поцеловал руку баронессы.
- Но, - продолжала она, - не преувеличиваете ли вы вашего горя?..
- Я страдаю, - прошептал баронет с выразительным жестом. Но, может быть, эта женщина, тронутая вашей любовью…
Баронет покачал головой.
- У меня нет никакой надежды, -сказал он.
- Значит, она женщина без сердца?
- Я нахожу в ней все качества, заставляющие любить женщину.
- Может быть, она замужем?.. - сказала вдова с тонкой усмешкой, которая, казалось, означала, что все-таки на свете не существует непреодолимых препятствий.
- Ее рука свободна, - отвечал сэр Вильямс.
- В Таком случае, вы сами…