- Хорошо-с, очень хорошо-с, - отвечал тот, привыкший уже к началу подобного рода. Он поднял свои очки на лоб, вынул из-за уха перо и очинил его, по привычке людей, носящих очки, которые обыкновенно поднимают или снимают их в тех случаях, когда им действительно понадобится зрение.
- Как зовут больную? -спросил он.
- Анаиса Гартье, - отвечал сэр Вильямс.
- Сколько ей лет?
- Двадцать два года.
- Затем, - сказал смотритель, внося методично в свой реестр лета и имя новой пансионерки, - ее последнее местожительство.
- Улица Готот де Моруа.
Сэр Вильямс сказал подложное имя и фальшивый адрес с единственной целью отвести полицию, если б той почему-нибудь понадобилось арестовать Баккара.
- Милостивый государь, -сказал смотритель, -у нас пансионы разных цен.
- Я это знаю, сударь.
- У нас есть общие палаты, комнаты, где больные сидят по двое и, наконец, павильоны в одну или несколько комнат, где они помещаются, отдельно.
- Милостивый государь, - сказал сэр Вильямс, - вы мужчина и вам можно доверить некоторые вещи. Молодая женщина, о которой идет речь, моя любовница; я богат и желаю, чтоб с ней обращались со всевозможным вниманием; за ценой я не постою.
- В таком случае, -сказал смотритель, -ей предоставят помещение в глубине сада. Оно состоит из небольшой залы, спальни и уборной. Там стоит также пианино, - прибавил он тоном зажиточного человека, оценивающего свое имение.
- Это превосходно.
- Доктор посещает больных два раза в день и даже три раза, если того потребует положение больной; две горничные находятся в ее полном распоряжении и спят около нее. Эта дама будет иметь возможность прогуливаться в особом саду, где будет встречаться только с больными весьма приличными и тихими нравом, - продолжал смотритель с любезностью, и, подобно трактирщику, пишущему счет, находил большое удовольствие в описании мельчайших подробностей самыми яркими красками. - Цена этого единственного в своем роде пансиона двадцать франков в день.
Сэр Вильямс подал ему, через форточку билет в тысячу франков. Смотритель дал ему двадцать луидоров сдачи, выдал квитанцию, написанную прекрасным косым почерком и позвонил.
- Проводите даму, которую привез с собою этот господин, - сказал смотритель больничному служителю, - в павильон В., что в глубине сада, помещение № 3.
Затем он опустил снова на нос очки, заложил перо за ухо и раскланялся с сэром Вильямсом.
Баронет подошел к карете, где сидела Баккара, дрожащая и бледная, и ожидала его, как ожидает часа смерти преступник, сидя в тележке, привезшей его к месту казни. Фанни, верная своей роли, заливалась горячими слезами и утирала платком глаза.
Сэр Вильямс отворил дверцу и подал руку Баккара, которая вышла без всякого сопротивления.
- Тебя зовут Анаисой Гартье, -сказал он тихо, - ты живешь на улице Готот де Моруа № 7 и ты потеряла рассудок вследствие сильной ссоры с одной из твоих подруг, Баккара, потому что ты любила ее любовника. Пункт твоего помешательства состоит в том, что ты воображаешь себя Баккара. Понимаешь!
- Вы демон, - прошептала молодая женщина разбитым голосом.
- Пусть так, но вспомни уголовный суд.
И сэр Вильямс сказал громко:
- Пойдемте, милая Анаиса, обопритесь на мою руку и посмотрите, какой хорошенький отель я купил для вас.
Он говорил таким образов для того, чтобы обмануть служителей, показывавших им дорогу, так как обыкновенно при помещении больного в дом умалишенных прикрывают ужасную действительность каким-нибудь вымыслом.
- Отель, - сказал он, - был наполнен жильцами в то время, когда я покупал его. Я всем им уже отказал, но вам все-таки некоторое время придется с ними сталкиваться… Впрочем, вы можете временно поселиться в хорошеньком павильоне в нижнем этаже.
И сэр Вильямс увлек обезумевшую и молчавшую Баккара к павильону; помещение было совсем готово, и ее ввели в него.
Смотритель Нисколько не преувеличивал, расхваливая свой товар. Зал оказался очень милым, хорошо меблированным, с двумя большими окнами, открывавшимися в сад; спальня, гораздо обширнее зала, была свежо убрана. Женщина, менее привыкшая к роскоши, чем Баккара, нашла бы это помещение более чем приличным.
Две женщины средних лет безукоризненно чисто одетые, с настоящей лакейской предупредительностью явились для принятия от новой пансионерки ее приказаний; одна из них сказала сэру Вильямсу.
- Доктор сейчас придет сюда. Может быть вам будет угодно повидаться с ним до визита?