- Черт возьми! - сказал хладнокровно баронет.
- С тех пор мы помирились, как люди, которые любят друг друга и уважают. Вы превратили меня в щеголя, в светского человека и сделали приемным сыном. В Нью-Йорке, где у нас было дело, вы посвятили меня во все тайны нашего искусства… Одним словом, теперь мы соединились на жизнь и на смерть. Я ваш раб… я позволю двадцать раз скосить себя за вас.
- Что ты! Разве косят таких людей, как мы,- сказал баронет с пренебрежением.
И он прибавил с тою ужасною улыбкой, которая некогда заставляла содрогаться даже Армана де Кергац:
- Но в сторону благодарности, господин виконт де Камбольх… Ну, признавайся, хорошо ли я переименовал тебя?
- Вы - гениальный человек,- сказал Рокамболь с восторженностью.
- Господин виконт де Камбольх, с буквой х на конце!..
- Это пахнет исторической аристократией. Ты швед родом, не забудь это.
- Мой отец,- важно сказал бездельник, сделавшийся вдруг дворянином,- мой отец, генерал, маркиз де Камбольх, выехал из Швеции во время восшествия на престол Бернадотта. Он был слишком горд для того, чтобы служить иностранцу.
- Превосходно! - сказал сэр Вильямс.- Звук голоса прост, сказано с уверенностью, в движениях видно достоинство. Превосходно! Но прежде всего, мой проказник, дай мне поужинать, потому что начальник червонных валетов умирает с голоду.
- Пойдемте,- сказал Рокамболь,- пойдемте ко мне. Стол у меня накрыт и вы найдете, чем вознаградить себя за воздержание целого дня. О, мой приемный отец! Святой человек,- прибавил он, смеясь.- Он питается бобами и подвергает себя истязаниям!
- Это прикрывает огонь моей мести,- отвечал сэр Вильямс, глаза которого заблестели, как горящие уголья.- Арман де Кергац! еще не поквитался со мною…
IV
Рокамболь пошел к двери и отпер ее.
- Пойдемте,- повторил он, взяв сэра Вильямса за руку. Он заставил его пройти впотьмах по лестнице, ведущей к темному коридору; потом, вместо того, чтобы идти по нем, он поднялся на другую лестницу и повел его в первый этаж дома, казавшийся необитаемым. Они шли в совершенной темноте. На первом этаже председатель червонных валетов остановился, ощупью вложил ключ в дверь, и, когда она отворилась, капитан увидел нежный свет лампы с абажуром, стоявшей в конце. комнаты, походившей на гардеробную; эта комната была завалена одеждой, чемоданами и всяким хламом.
Рокамболь вошел в комнату первым, за ним последовал капитан и, когда потаенная дверь заперлась за ними, можно было увидеть, что она совершенно скрыта вешалкой. Те, которые вошли бы в гардеробную с другой стороны, не могли бы подозревать о существовании этой двери.
- Видите ли, дядюшка,- сказал Рокамболь,- виконт де Камбольх не имеет теперь ничего общего с ужасным негодяем, председателем червонных валетов, который спускается в погреб по темной лестнице.
Сказав это, Рокамболь принялся хохотать и отворил вторую дверь.
Баронет очутился после этого в спальне льва, в кокетливой, уютной комнате, убранной с такой роскошью и вкусом, что она могла бы представить идеал даже для аристократки или для женщины из мира артистического.
Густой ковер, белый с розовыми цветами, покрывал пол; занавески и портьеры были сделаны из материи такого же цвета. Кровать из старого дуба отличалась чудной резьбой. По стенам висели маленькие картины хорошей работы, а у изголовья кровати - оружие. Большой огонь горел в камине.
- Капитан! - сказал Рокамболь, подставляя своему начальнику огромное покойное кресло.- Я прикажу поставить для вас стол у огня. Здесь нам будет свободнее нежели в зале. Я не доверяю своему лакею. Он честный каналья, и я прогоню его на днях.
- Как хочешь, мой сын,- отвечал баронет с отеческою снисходительностью.
Рокамболь прошел через залу, очень красивую комнату, и вышел в крошечную столовую, где лакей дремал на стуле близ накрытого стола.
- Жак,-сказал он, разбудив лакея,-перенеси этот стол в мою спальню, я буду ужинать у огня с моим дядей.
Лакей подал в спальню ужин, состоявший из холодной дичи, пирога, нескольких десятков устриц и двух бутылок старого вина дивного желтоватого цвета.
Баронет, пришедший к своему ученику вероятно не в первый раз, принял снова смиренный и боязливый вид, с каким он являлся к Арману де Кергац. Лакей, служащий у Рокамболя, принимал баронета сэра Вильямса за дядю Гильома, набожного и богатого провинциала, от которого Племянник ожидал получить наследство.
- Ты можешь идти спать, Жак,- сказал Рокамболь.
Лакей поклонился и вышел.
Рокамболь запер за ним дверь, опустил портьеры и сел у огня, по другую сторону стола. Баронет уже отрезал кусок холодной дичи и откупорил одну бутылку.