- Мы одни, дядюшка,- сказал Рокамболь,- и можем поговорить.
- Поговорим, мой сын, потому что мне нужно дать тебе большие инструкции. Прежде всего… в каком положении твои финансы?
- Мои или финансы общества?
- Конечно, твои.
- Ну! - сказал Рокамболь простодушно.- Они плохи, дядюшка. Я проиграл вчера сто луидоров, в моем кружке; вы посоветовали мне…
- Хорошо, очень хорошо! Надо уметь проигрывать; умей сеять для того, чтобы собирать жатву.
- Я имею трех лошадей, в конюшне и лакея,- продолжал Рокамболь,- но Титина разоряет меня…
- Ты должен бросить ее. Титина - женщина обыкновенная. Она жиреет нравственно и физически, и я отказался от видов «на нее. Я найду для тебя другую, лучше ее.
- Все эти расходы,- продолжал Рокамболь,- требуют сорок тысяч ливров доходу.
- Как, плут! - сказал баронет не слишком сердито.- Ты издерживаешь такую сумму?
- Нет еще, но вы могли бы, дядюшка, прибавить.
- Хорошо, если ты будешь умно вести дело.
- Гм! Мне кажется, что до сих пор я действовал довольно хорошо.
- Ну, смотря…
При этом сэр Вильямс простодушно улыбнулся и погрузил свою вилку в пирог.
- Если бы вы давали хоть по тысяче франков на прибавок…
- В год или в месяц?
- В месяц, дядюшка.
- Сын мой! - серьезно сказал баронет. - Бог свидетель, что я не из тех скряг, которые дрожат над каждой копейкой и собирают огарки свечей.
- О! Я это знаю, - сказал Рокамболь.
- Однако, я понимаю, что мы называем сделкой, и мое правило неизменно: каждому по делам его.
- Это евангельское правило, дядюшка.
Это мое правило, - сказал баронет, приняв вид кающегося грешника, добродетели которого прославляли граф и графиня де Кергац.- Следовательно, - продолжал он, - если ты заработаешь тысячу франков, которые ты просишь, то я не вижу при-. чины, почему бы я не дал их тебе.
- Вы отлично знаете, дядюшка, что я не отказываюсь от работы.
- Но ты понимаешь, - сказал сэр Вильямс,- что теперь дело идет не об обыкновенной работе, не о похищении каких-нибудь любовных писем, за которые можно получить ничтожный выкуп; у нас есть работа получше этой…
- Я в этом не сомневаюсь, дядюшка, потому что вы говорили мне, что это дело не дурно…
- Оно громадно… колоссально!.. - отвечал холодно баронет.
- Можно ли узнать, какое это дело?..
- Конечно можно, потому что я имею полное доверие к тебе.
- И вы не ошибетесь во мне, дядюшка,- сказал Рокамболь спокойно,- я теперь уже не так глуп, чтобы изменить вам; с гением не ссорятся.
- Конечно,- сказал баронет со своим обычным хладнокровием,- между такими людьми, как мы, преданность, благодарность, привязанность - пустые слова, не имеющие смысла. Тебя связывает со мною интерес. У истинной дружбы нет другого закона!
- Вы говорите о деньгах, дядюшка?
- Если ты найдешь кого-нибудь лучше меня, то-есть человека искуснее и смышленнее чем я, который уважал бы тебя столько же как я, и который заплатил бы тебе дороже, ты был бы дураком, если бы остался верен мне.
- Я никогда не был дураком,- сказал Рокамболь, наливая баронету вина.
Но, так как ты не найдешь такого человека, то я не нахожу ничего неудобного в том, чтобы сообщить тебе часть моих планов.
- Посмотрим!
- Во-первых,- сказал сэр Вильямс,- начнем по порядку и перейдем кверху. Как тебе понравилась моя маленькая комедия, сыгранная для того, чтобы войти опять в дом брата?
- О, она сыграна превосходно! - сказал Рокамболь с чистосердечным восторгом.- Обморок на дороге был так дивно разыгран, что, если бы не я был тогда почтарем, вы были бы раздавлены… Сцены встречи, раскаяния, угрызений, покаяния - все это очень сильно, дядюшка.
- Не правда ли? - сказал сэр Вильямс, довольный похвалами.
- Только я не понимаю,- сказал Рокамболь,- как вы можете так долго выдерживать эту роль. Убийственно вечно жить посреди добродетели.
- Что же делать! Мне необходимо подготовить мою маленькую месть, а у меня первыми стоят в списке…- баронет стал считать по пальцам, - во-первых - Арман. Каждому да воздастся по достоинству.
- Вы знаете,- перебил Рокамболь, - что у меня есть для них в запасе славный удар ножом.
- Погоди еще… черт возьми! Как ты спешишь… Сын сделается наследником… К тому же Жанна еще не любит меня, а нужно, чтобы она полюбила.
Дьявольская улыбка, появившаяся на лице баронета, привела бы в ужас графа Армана де Кергац.
- После него,- сказал сэр Вильямс, продолжая считать по пальцам,- у нас есть девица Баккара. О, эта, в тот день, когда она попадется мне, будет лить жгучие слезы и пожалеет, что ушла от Бланш..
- Прелестная особа,- заметил Рокамболь,- но окончила дурно. Если бы она была умна, ей готовилась прекрасная будущность… Такая женщина в ваших руках, дядюшка, сделала бы славную карьеру!