- Все это прекрасно, - сказал Рокамболь,- но если вы хотите только один знать тайну вашей мести, то я должен узнать, по крайней мере, что-нибудь об этом предприятии, которое вы называете колоссальным и для которого вы приказали мне собрать шестерых червонных валетов, которых вы видели сегодня вечером,
- Я сейчас скажу тебе то, что тебе нужно знать.
- И более ничего?
- Более ничего, мой сын. Осторожный человек не должен вещего высказывать.
Баронет, окончив ужин, отодвинул стол и, закурив сигару, откинулся на спинку кресла; затянувшись и выпустив несколько клубов дыма, он сказал:
- Ты знаешь, что маркиз Ван-Гоп богатый голландец и живет зимою в Париже. Говорят, у него пятьсот или шестьсот тысяч ливров доходу; но»то ничто и сравнении с тем, что он мог бы иметь, если бы не был жената,
- Это что-то странно, скакал Рокамболь,
- Вот каким образом, продолжал баронет, у маркиза был дядя, Этот дядя, бедняк как Ион, покинул свою родину с котомкой за плечами. Он отправился в Индию, вступил па службу Компании и приобрел баснословное состояние. Он оставил двадцать миллионов своей единственной дочери, родившейся от индианки. Эта девица соединяет дикие наклонности с воспитанием, какое получает дочь набоба, живущего в Лондоне.
- Вот как! Начало походит на роман, - сказал Рокамболь.
- Роман - это истории жизни, мой сын, - важно сказал баронет. Но я продолжаю: десять лет тому назад маркиз поехал в Индию повидаться с дядей, там он зажег Жестокую любовь в сердце своей кузины, и кузина объявила своему отцу, что она не пойдет замуж ни за кого, кроме него. К несчастью, маркиз отправился путешествовать и в Раванне влюбился в креолку Пепу Альварец, нынешнюю маркизу Ван-Гоп.
- Дурак! - сказал Рокамболь,- Можно ли плевать таким образом на двадцать миллионов,
- У него у самого их было шесть.
- Это дурная причина, дядюшка,
- Конечно, но слушай далее, маркиз и не воображал, что он зажег такой вулкан страсти, в сердце девицы, рожденной под индийским небом. Она любила его, любила бешено, как бонзы ее жгучей родины любят бога Сиву; она вырвала бы своими ногтями сердце креолки и разорвала бы его в клочья, когда узнала по прошествии трех лет, почему не возвращается ее кузен, которого она беспрестанно ждала. Прошло уже восемь лет с тех пор, как маркиз женился, а индианка уже пять лет мечтает об ужасном мщении, о таком, какое могу понять Только я.
- Следовательно, она ненавидит маркиза?
- Нет, она обожает его еще более, чем прежде.
- Боже мой,- сказал Рокамболь простодушно.- Ведь так легко избавиться от соперницы тому, кто родился в Индии и кто имеет двадцать миллионов.
Сар Вильямс пожал плечами.
- Ты молод, мой сын,- сказал он с пренебрежением.
Рокамболь посмотрел на него,
- Гм! - сказал он.- Мне кажется, есть пятьдесят способов заставить человека овдоветь. Если бы индианка дала мне сто тысяч франков, мне…
- Она обещала мне пять миллионов,- холодно сказал баронет.
Рокамболь вскрикнул от удивления.
- И маркиза жива до сих пор? - сказал он.
- Да, - сказал баронет.
- В таком случае, она обещала нам их, с час тому назад…
- Нет, уже с год.
- И вы… ждали?
- Мой сын,- сказал баронет,- теперешний разговор наш оправдывает то мнение, которое я имею о тебе.
- Какое, дядюшка?
- То, что у тебя не достает проницательности. У тебя хорошие способности, ты исполняешь план довольно хорошо, но…
- Но? - спросил Рокамболь, закусив губы.
- Ты не умеешь составить его. Впрочем, ты еще молод, это придет со временем,- и баронет прибавил, смягчаясь,- как ветреник, ты воображаешь, что если женщина безумно любит человека, который не любит ее, а напротив того, любит другую, то нужно убить или отравить последнюю, чтобы овладеть им?
- Совершенно так, дядюшка.
- Но пойми же,.молодой повеса, что маркиз любит свою жену, и если его жена умрет, он будет способен убить себя, и индианка останется ни причем…
- Понимаю, дядюшка…
- Следовательно, мой милый простофиля, нужно, чтобы в тот день, когда умрет маркиза, ее муж уже разлюбил ее и не любил-бы никого, кроме индианки. Она превосходно поняла верность моего суждения и не могла придумать ничего лучше, как довериться мне и предложить пять миллионов.
- Где вы встретили ее? - спросил Рокамболь.
- В Нью-Йорке, в прошлом году. О, это целая история и я охотно расскажу ее тебе…
- Послушаем! - сказал Рокамболь.
V.
Баронет закурил вторую сигару и начал рассказывать:
- Это случилось за несколько дней до нашего отъезда из Нью-Йорка. В нашем путешествии не было недостатка в нечаянностях и приключениях. Нам было то хорошо, то худо. Американская полиция очень снисходительна; но нет на свете страны, которая была бы неудобнее для нашего промысла. Там скудно платят за дела. Одним словом, я вывез оттуда в Европу каких-нибудь сто тысяч франков, сумму ничтожную, если принять в соображение, что мы прожили в Америке три года. Однажды вечером, в то время, как я возвращался домой, мимо меня проехала карета, запряженная четверкой. В ней сидела женщина лет двадцати пяти или тридцати. У ней было лицо престранное и такое, которое никогда не забудешь. Для европейца, не посвященного в тайны скрещивания племен, эта женщина была белая; по ее костюму, ее можно было принять за смуглую парижанку. Для меня же она была женщина цветная, но не из тех, у которых есть в жилах частица черной крови, а смесь европейского и желтого племени, обожающего бога Сиву и верующего в рай Вишну. Все дикие Желания, все вулканические страсти этой расы, развившейся под тропическим небом, изображались на лице этого создания, одетого по-парижски, как будто бы для Лоншанского гулянья.