- Я уже сказал тебе все.
- Да, о маркизе. Но госпожа Маласси?
- О, это только эпизод из нашей ужасной драмы, - сказал баронет,- по-видимому, между госпожой Маласси и маркизой нет ничего общего, но на самом деле эти две женщины не раздельны!
- Как? - спросил Рокамболь.
- Маркиз Ван-Топ дружен с герцогом де Шато-Мальи. Он обязан ему тем, что он ввел его жену в Сен-Жерменское предместье;
- Но госпожа Маласси?
- Она любовница герцога.
- Знаю.
- Герцог женится на ней… если его допустят до этого, и лишит наследства племянника.
- Следовательно, племянник интересует вас?
- Нет, но он даст пятьсот тысяч франков из наследства дяди, если тот умрет от паралича.
- Пятьсот тысяч франков не то, что пять миллионов. Индианка великодушнее.
- Несомненно, по есть еще другие причины, почему эти два дела должно вести в одно время. Во-первых, маркизу Ван-Гоп и его жене совершенно неизвестны отношения госпожи Маласси к герцогу; они знают только, что старый герцог влюблен в нее и намерен жениться на ней. Маркиза любит госпожу Маласси, как родную сестру, и, считая ее честнейшей женщиной, от всего сердца желает, чтобы этот брак совершился. У маркиза же есть еще другая причина, почему он желает того же самого; причина эта - ненависть от ревности. Он любит свою жену и ревнует ее даже к ее тени. Племянник, наследник герцога Шато-Мальи, представленный ему два года тому назад, ухаживал за маркизой и, хотя не имел успеха, но нажил через это жестокого врага в муже. Маркиз Ван-Гоп неотступнее всех прочих друзей герцога советует ему жениться на госпоже Маласси.
- И все тут? - холодно спросил Рокамболь.- До сих пор я не вижу достаточной причины соединять два эти дела.
- Настоящая причина заключается в следующем: две женщины легче погибают вместе, нежели в одиночку. Госпожа Маласси теперь в Таком возрасте, когда женщины страстно влюбляются. В тот день, когда она почувствует,, что влюблена, она поверит свою тайну маркизе, это взволнует маркизу, если Шерубин уже ухаживает за нею, и она в свою очередь доверится госпоже Маласси.
- Все это верно, дядюшка, но…
- Но? - повторил баронет, нахмурив лоб.
- Есть еще что-то другое…
- Может быть. Только это последнее слово моего дела, и ты больше ничего не узнаешь.
После этого, сэр Вильямс встал со спокойным видом человека, решившегося сохранить свою тайну.
- Наконец, дядюшка,- сказал Рокамболь, поняв, что больше ничего не узнает, - так как вы олицетворенная мудрость, я прошу вас простить мою нескромность.
- Прощаю тебя, мой сын.
- Я ограничусь последним вопросом о безделице… вопросом о том, сколько…
- Ага! Ты хочешь спросить о деньгах?
- Точно так, дядюшка.
- Что же ты хочешь узнать?
- Вот видите ли,- продолжал негодяй, - вы сделали меня вашим помощником, и я управляю, сообразно с вашими тайными наставлениями, всеми червонными валетами… Так вот что: было условлено, что в каждом деле добыча будет разделена на три доли: половина - вам, четверть - мне и остальная четверть - валетам.
- Что сказано, то сказано, мой сын.
- Так ли будут поступать в деле Ван-Гоп - Маласси?
- Почти так же, то есть: миллион - тебе, миллион - добрым людям… Клянусь честью! - воскликнул сэр Вильямс, прервав свою речь.- Вот приличное название для червонных валетов. Если хочешь, мы будем называть их всегда добрыми людьми.
- Очень хорошо. Только это составляет два миллиона, дядюшка.
- Потому что три я беру себе.
Баронет сказал это таким тоном, не допускающим никакого возражения. Поэтому Рокамболь смиренно опустил голову, не сказав ни слова.
- Милый друг! - сказал в заключение баронет.- Через год я думаю жениться на вдове графа Армана де Кергац и намерен сделать ей приличный свадебный подарок.
Говоря таким образом, баронет застегнул доверху свой сюртук.
- Позвони,- сказал он,- и прикажи проводить меня.
Он подошел к окну, отворил его и выглянул на улицу.
- Туман рассеялся,- сказал он,- экипажи ездят. Прикажи запрячь твоих лошадей. Твой кучер довезет меня до Пале-Рояля.
- Где и когда я вас увижу? - спросил президент червонных валетов.
- Через три дня…
Рокамболь поклонился и, позвав своего грума, приказал отвезти баронета.
Сэр Вильямс закутался в плащ, тщательно закрыл свое лицо и протянул руку своему помощнику.
- Прощай, каналья! - сказал он, смеясь.
- До свидания, дядюшка.
- Ты разойдешься с Титиной, не правда ли?
- Завтра же… Но другая?..
- Какая другая?
- Та, которая… наконец… вы знаете.
- Терпение, дружище! Все приходит в свое время, когда умеешь ждать.
Баронет вышел из спальни, и Рокамболь проводил его со' свечою по парадной лестнице до подъезда, где его ожидала карета. Рокамболь открыл дверцы и, почтительно посадив баронета в карету, закричал кучеру: