Он поселился в Париже за три года перед тем и проживал ежегодно до тридцати тысяч франков, выигрывал по несколько сотен луидоров в карты и был хорошо принят в обществе.
Как велико было его состоя ниц - этой загадки парижский свет никогда не старался разгадывать. Был ли майор богат, был ли он беден - все равно. Он вел светскую жизнь, хорошо платил своим поставщикам, имел приличный дом и трех породистых лошадей. От него' нельзя было требовать ничего больше.
Услышав доклад о Шерубине, майор повернулся к нему и протянул руку.
- Здравствуйте! - сказал он.- Вы точны, а точность есть уже половина успеха. Садитесь, у нас есть еще время выкурить по сигаре.
Майор взглянул на часы, стоявшие на камине.
- У маркизы соберется большая часть гостей около полуночи. Мы приедем к половине одиннадцатого и застанем ее почти одну. Это самое удобное время представить вас ей.
Шерубин сел в вольтеровское кресло, которое придвинул ему майор.
- Кстати, - сказал последний, как вас зовут, мой почтенный друг? Шерубин, конечно, очень лестное прозвище, если принять в соображение подвиги, благодаря которым вы заслужили его; но это не имя.
- Меня зовут Оскар де Верни, - отвечал молодой человек.
- Вы служили?
- Нет, майор.
- Очень хорошо. Я расспрашивало вас для того, чтобы не наврать чего-нибудь.
Майор подал Шерубину ящик с сигарами и продолжал:
- У вас такого рода физиономия, что вы непременно должны свести с ума женщину.
Шерубин поклонился.
- Но,- продолжал майор,- в любви наружность не самый главный залог успеха. Мужчине очень красивому приходится иногда бороться с некоторыми предрассудками, свойственными женщинам умным… А маркиза…
- Довольно, я понимаю вас,- прервал Шерубин.- Но не беспокойтесь… Я знаю свое ремесло.
Этот ответ, сказанный несколько сухо, закрыл рот майору, которому пришлось отделаться только поклоном.
- Кстати, майор, позвольте задать вам один вопрос.
- Задавайте.
- Какого вы мнения о нашей ассоциации?
- Гм! Я думаю о ней хорошо.
- Это не ответ.
- Что же вы хотите знать?
- Вот что: чего нам надо ожидать от этого дела? Не знаю, имеете ли вы более сведений, нежели я; но что касается меня, то признаюсь, я действую, как слепой.
- Извините, господин Шерубин,- сказал майор.- Объяснитесь или, по крайней мере, задавайте вопросы пояснее.
- Хорошо,- сказал Шерубин,- каким образом вы поступили в это общество?
- Так же, как и вы: через виконта Камбольха.
- И вы не знаете начальника?
- Нет,-отвечал майор тоном, в котором была слышна истина.
- И вы не находите, что мы поступаем довольно легкомысленно?
- В чем же?
- В том, что повинуемся неизвестной власти.
- Не все ли равно! Лишь бы исполняли обещания так, как исполняли их до сих пор.
- Но мы играем в большую игру.
- Я не нахожу… Наше ремесло, любезнейший, не очень опасно, потому что полиции трудно обличить нас. Мы любезны и нас любят…
Майор улыбнулся и посмотрел на Шерубина.
- Какое же.в этом зло? - прибавил он.
- Действительно никакого.
- Положим, что случайно наша любовь имеет дурные последствия. Мы не скромны или ветрены… Так что ж,- если случится несчастье, что же это доказывает. Преступления такого рода разве подлежат суду?
- Вы правы,- сказал Шерубин.
- Боже мой! - сказал майор в заключение.- Не знаю, какую роль играют наши сочлены, но я нахожу, что ваша - совершенно безопасна. Никто не может доказать, что я не был знаком с вами вчера. Ведь могли же мы встретиться с вами на морских купаньях, на водах или где-нибудь в гостях. Мне показалось, что вы порядочный человек, и я не нашел затруднения представить вас маркизе. Случилось, что маркиза красавица и что вы любите ее, что вы красавец и она любит вас… Что я могу тут сделать? По совести, маркиз не вправе быть недовольным мною.
- Вами - нет, но мною?
- И вами также. Вы не друг маркиза, следовательно, вы не изменяете ему, маркиз вправе убить вас; но это не касается правосудия, потому что маркиз, по-видимому, не из тех людей, которые прибегают к исправительной полиции. Вы рискуете быть вызванным на дуэль, вот и все.
- В таком случае,- сказал спокойно Шерубин,- мы можем отправиться.
Майор позвонил.
- Жан, - сказал он вошедшему слуге, - распорядитесь, чтобы заложили карету.
Десять минут спустя майор одел пальто и сказал Шерубину: