XI.
Герцог подал руку вдове и проводил ее до кареты.
- Вы не хотите ехать со мной? - сказала она самым очаровательным голосом.
Влюбленный старик не заставил повторить просьбу: он вскочил в карету с легкостью юноши и сел возле вдовы.
- На улицу Пепиньер № 41,- сказал он лакею, поднявшему подножку и затворившему дверцы.
Г-жа Маласси уже давно ожидала случая остаться наедине со своим старым обожателем, она искала этого с того дня, когда его племянник так дерзко навел на нее лорнет.
- Дорогой герцог,- сказала она ему в ту минуту, когда каре- выезжала со двора,- для вас действительно не слишком далеко дому до меня.
- Вы находите, душа моя?
- Да, по крайней мере сегодня.
- Вы прелестны,- сказал он, взяв руку и поцеловав ее.
Но г-жа Маласси шла прямо к цели.
- Без комплиментов,- сказала она и прибавила, - прикажи- вашему кучеру проехать через Елисейские поля в Нельи. Ночь свежа, а у меня страшная мигрень: надо освежиться.
- Ваше желание - закон,- отвечал герцог и приказал ехать, куда желала вдова.
- Теперь,- сказала г-жа Маласси,- позвольте мне, мой дорогой герцог, воспользоваться случаем и сообщить вам новость, которая, может быть, удивит вас.
- Ого! - сказал герцог,- вы заинтересовываете меня.
- Эта новость состоит в том, что я уезжаю. Эти слова г-жа Маласси произнесла натуральным и спокойным голосом, но, несмотря на это, они поразили герцога; его почти душило от волнения; в продолжение нескольких секунд он находился в оцепенении и не мог сказать ни слова для изъяснения своего горестного удивления.
- Да, любезный герцог, я уезжаю… завтра поутру.
- Вы… уезжаете,- проговорил герцог голосом человека, потерявшего рассудок,- но зачем же… куда?
- Я уезжаю по известным мне причинам и не могу объяснить вам цели этого путешествия.
Она улыбнулась и прибавила:
- Вы видите, мой бедный друг, что вам не посчастливилось в ваших вопросах: я не могу отвечать на них.
- Вы хотите убить меня, - сказал старик, у которого сделалось нервное дрожание, причем голос его страшно изменился; г-жа Маласси 'вздрогнула и поняла, как велика и как истинна была его любовь к ней.
- Я?.. Убить вас?.. друг мой!., вы потеряли рассудок.
- О, может быть… я не знаю; но ради Бога, Лора, не шутите впредь со мною так жестоко.
- Любезный герцог,- отвечала вдова,- я нисколько не шучу;’ но я вижу, что вы так поражены известием о моем близком отъезде, что я не могу дойти до жестокости скрыть от вас его причину.
- Итак, вы едете?
- Еду завтра поутру.
- Куда же вы едете?
- Вы узнаете это после.
- Но наконец… вы, может быть, уедете на одну неделю.
- Нет, на год или на два, и я признаюсь вам, что еду в Италию.
Герцогу казалось, что он видит страшный сон.
- Я уезжаю для того, чтобы обо мне позабыли немного в Париже.
- Забыли… вас?
- Прежде всего, чтобы вы забыли меня,- сказала она холодно.
Так как старик пришел в остолбенение и не мог сказать ни слова, то г-жа Маласси продолжала:
- Когда женщина так скомпрометирована, как я, когда она сделала ошибку и эта ошибка обнаружилась настолько, что ее нельзя поправить, этой женщине более нечего делать, как расстаться с обществом и бежать… Вот это-то я и хочу» сделать, любезный герцог.
- Лора, Лора,- проговорил старик, задрожав еще более и оробев, как ребенок,- ради Бога… объяснитесь.
- Как? - сказала она с необыкновенным воодушевлением.- Вы не понимаете? Вы не понимаете, что с того рокового и проклятого дня, когда я сделалась вдовою, я. очутилась одинокой и беззащитной. Я стала смотреть на свет сквозь свое горе, и он показался мне обширною пустыней; тогда я встретила вас и имела непростительную слабость принять сперва вашу дружбу, предложенную вами с таким благородным бескорыстием…
Вдовушка приостановилась, как будто бы не могла пересилить волнения; герцог схватил се руки и начал страстно целовать их.
- Боже мои, - продолжала она, - я была слаба… я была виновна… вы дали мне обещания, которым я напрасно поверила по простоте души. Увы! Я дорого заплатила сегодня за свое заблуждение и должна принять меры…
- Но…- прошептал герцог прерывающимся голосом,- обещания, сделанные мною… я их сдержу.
- Теперь уже поздно,- сказала она сухо.
- Поздно?
- Да, поздно, потому что теперь весь Париж…, Боже мой! Я это видела сегодня… у маркизы… и ваш дерзкий племянник слишком сильно дал мне почувствовать это.
- Мой племянник! - воскликнул герцог гневно.
- Да,- отвечала она,- ваш племянник сказал мне, самым дерзким образом, что я… О нет! - прервала она, залившись слезами,- никогда я не осмелюсь произнести этого слова.