- Я у себя… проси ее.
Тогда он увидел в дверях ослепительное маленькое создание, с которым мы уже знакомы и которое было так же соблазнительно в простом платье швеи, как и, за несколько часов перед тем, и элегантном костюме богатой щеголихи. Бирюза, наравне с Шерубином, имела чарующую силу взгляда. Леон, увидав ее, вздрогнул точно так же, как и Фернан Рошэ, и невольно опустил глаза под влиянием блеска устремленного на него глубокого.взгляда голубых глаз. Этот странный блеск придавал ее глазам магнетическую силу, приводящую в смущение не только такого праздного человека как Фернан Роша, живущего в роскошном и знатном кругу, но и бедного, простодушного и мало развитого ремесленника, каким был Леон Роллан,
Итак, Леон невольно вздрогнул при виде молодой женщины и машинально пригласил ее сесть.
- Господин… Роллан? - спросила она самым нежным и мелодичным голосом.
- Это я.
Молодая женщина бросила недоверчивый взгляд на двух присутствующих в конторе.
Леон отгадал, что она не хотела говорить при них, и подал знак, чтобы они ушли.
- Что вам угодно сказать мне? - спросил он.
Она потупила глаза и, казалось, вся дрожала,
- Сударь…- сказала она наконец,- Два года тому назад вы давали работу Франсуа Гарену…
- Да… очень может быть… мне кажется, я припоминаю его имя,- сказал Леон, стараясь припомнить.- Это был человек лет пятидесяти…
Она кивнула утвердительно головой и опять устремила на него взгляд, от которого он вздрогнул всем телом.
- Работник из провинции,- сказал Леон, вспомнив вполне хорошо человека, о котором говорил,- Он приехал в Париж и не мог найти работы. Я давал ему работу у себя почти пол» года.
- Точно так.
- Потом он уехал на свою родину, где у него оставалась дочь.
- Это я,- сказала молодая женщина смущенным голосом.
- Вы! - сказал удивленный Леон.
- Меня зовут Евгения Гарен,- отвечала она грустно.
- А… ваш отец? - спросил Леон.
- Он прислал меня сюда.
- А! Понимаю, - сказал Леон,- он верно боится, что поторопился немного уйти от меня. Но скажите ему,- прибавил Леон, улыбаясь, - что у меня всегда найдется для пего работа и деньги вперед, если он нуждается.
- Увы! - прошептала молодая женщина,- Мой отец не будет больше работать…
Она, казалось, сдержала тяжелый вздох.
- Он ослеп,- сказала она.
- Ослеп! - воскликнул Леон.
- Уже шесть месяцев,- отвечала она, снова устремив на Леона свой чудный взгляд.
- Ах! Понимаю, - сказал мастер,- и вы не ошиблись, обратясь ко мне. Благодарю вас за это.
Незнакомка покраснела и, казалось, смутилась.
- Вы может быть ошибаетесь, милостивый государь, - сказала она,- Мы горды. Я пришла просить у вас работы. Мой отец сказал мне: «Госпожа Роллан добрая и достойная женщина и не откажется дать тебе работу».
- Конечно, нет, - скачал Роллан.
- К несчастью,- возразила она, скромно потупив глаза,- я не могу ходить работать в мастерскую и оставлять одного моего отца… он не только слеп, но и болен.
- Если в этом все дело, то Вишня будет вам давать работу на дом.
Добрый мастер встал и сказал:
- Моей жены нет дома; она поехала к графине де Кергац; но она скоро возвратится. Хотите подождать ее?
- Да, я подожду,- сказала она смиренно.
Говоря это, Леон посмотрел на бедную одежду молодой женщины и на опрятный вид, под которым она напрасно старалась скрыть бедность, он почувствовал, как ему казалось, сострадание к ней, хотя в самом деле это было чувство другого рода.
- Пойдемте,- сказал он,- я сведу вас наверх в мастерскую. Моя жена скоро приедет.
Молодая женщина последовала за ним с покорным и скромным видом и с печальным лицом.
«Это странно однако,- думал Леон, идя по лестнице на верхний этаж.- Этот Франсуа Гарен был порядочным плутом в то время, как работал у меня, а теперь я чувствую сострадание к нему».
И, обратясь к молодой женщине, он спросил:
- Где живет ваш отец?
- В двух шагах отсюда, - отвечала она, - на улице Шарон, № 23.
- Хорошо, я сейчас же схожу к нему. Когда вы пришли, я собирался идти на эту улицу; там у меня склад дров.
Леон отворил дверь своей квартиры, находившейся на первом этаже и соединявшейся дверью с мастерской. Она состояла из четырех маленьких комнат: столовой, маленькой гостиной и двух.спален; одну из них занимали молодые супруги, а другую мать Леона. Все это было чисто, скромно и обличало довольство, дающееся трудом.
- Мамаша,- сказал Леон матери,- Вишня возвратилась?
- Нет еще,- отвечала старуха, продолжавшая носить крестьянскую одежду.
- Вот молодая девушка, которая будет ее ждать здесь и которую я в особенности рекомендую ей: это дочь одного из моих бывших работников.