- Птичка попалась в силки,- сказал сэр Вильямс.
Он вытащил из кармана маленькую записку, мелко исписанную женским почерком.
Это было письмо Бирюзы. Оно было следующего содержания: «Любезный покровитель!
Я думаю, что бедную г-жу Роллан вскоре постигнет несчастье. Ее бессмысленный супруг решительно помешался. Он готов каждую минуту упасть передо мною на колени, но ему мешает присутствие моего отца. Нужно ли.удалить его?
Жду вас завтра в условленное время, чтобы узнать, что Нужно делать.
Ваша маленькая голубоглазая козочка».
Сэр Вильямс перечитал это письмо, затем поднес его к свечке и сжег.
- Однако же, дядюшка,- сказал Рокамболь,- могу задать вам один вопрос?
- Да,- сказал сэр Вильямс, кивнув головой.
- В Бирюзу влюбятся в одно время и Фернан, и Роллан?
- Без сомнения.
- Для чего эта двойная игра? Не лучше ли было найти двух разных женщин? Это было бы, кажется, удобнее.
Сэр Вильямс пожал плечами.
- Решительно ты глупее, нежели я думал.
- О!-сказал Рокамболь, обиженный пренебрежительным тоном сэра Вильямса.
- Как! - продолжал он,- Ты не предвидишь той минуты, когда оба этих человека дойдут до крайней степени страсти?
- Что же тогда?
- Что же? - сказал сэр Вильямс, на лице которого появилась адская улыбка во всем страшном блеске.- Тогда мы устроим маленькую сцену: они встретятся и убьют друг друга, как пьяные мясники.
- О, славно! - воскликнул Рокамболь.- Славно!
И он посмотрел на сэра Вильямса с наивным восхищением.
- Дядюшка,- проговорил он,- черт отречется, наконец, в вашу пользу, потому что, честное слово, вы искуснее его.
- Благодарю,- скромно ответил сэр Вильямс.
После этого он отодвинул стол с остатками ужина, взял с камина сигару, откинулся на спинку1 огромного кресла и исчез в облаке голубоватого дыма.
Размышления баронета, которых Рокамболь не смел прервать, продолжались около десяти минут.
Вдруг он поднял голову.
- Итак,- сказал он,- знаешь ли ты, какое самое лучшее средство узнать сердце женщины?
- Но, я полагаю,- сказал Рокамболь,- что есть много средств.
- Из них есть одно верное.
- В самом деле?
- Маркиза; может быть, начинает втайне любить Шерубина…
- Это возможно,- сказал Рокамболь.
- Но маркиза добродетельна.
- К несчастью.
- А пока добродетельная женщина не обнаружила перед самою собой тайны своего сердца, посредством какого-нибудь душевного движения, ее сердце - неприступная крепость.
- Вы совершенно правы, дядюшка.
- Следовательно, нужно, чтобы маркиза созналась, что любит Шерубина…
- Возможно ли это?
- Все на свете возможно.
- Я вас слушаю, дядюшка.
- Послезавтра идет опера?
- Да, дают Гугенотов.
- Маркиза часто ездит в оперу?
- Почти всегда.
- Отлично. Так слушай же внимательно. Ты пойдешь к Шерубину и скажешь ему, что ты умеешь нанести удар шпагою в плечо, что этот удар будет просто царапина, которая, однако, может произвести сильное впечатление на женщину. Он должен позволить тебе нанести ему этот удар. После этого маркиза пошлет, может быть, на другой же день узнать о его здоровье.
- Черт возьми! - сказал Рокамболь.- И эта мысль недурна, дядюшка.,
- Подожди же… Ты пошлешь Шерубина в оперу и велишь взять место близ ложи маркизы.
- Превосходно.
- Ты ухитришься в антракте найти приличным образом предлог к ссоре с ним, и вы будете разговаривать настолько громко, чтобы маркиза не потеряла ни одного слова из вашего разговора о часе дуэли, о выборе оружия и о названии улицы, где живет Шерубин.
- Очень хорошо, понимаю.
- А покуда,- сказал сэр Вильямс,- с завтрашнего же утра Шерубин наймет комнату, которая еще не занята, по улице Пепиньер №41.
- В доме г-жи Маласси?
- Именно.
- Окна этой комнаты выходят в сад. Их можно видеть из квартиры г-жи Маласси.
- Очень хорошо! Очень хорошо! - пробормотал восхищенный Рокамболь.
- Маркиза посещает иногда свою приятельницу. Бьюсь об заклад, что в самый день дуэли, раньше полудня, маркиза будет у г-жи Маласси. Вантюр станет извещать нас. Как тебе нравится моя мысль?
- Великолепна, дядюшка, и я клянусь вам, что она будет дивно исполнена, но…
- Ах! - сказал сэр Вильямс, нахмурив брови. - Какое еще но…
- Но может быть всюду и всегда.
- Объясни, какое это?
- Если Шерубин не захочет…
- Чего?
- Быть раненым.
- Что такое? - сказал сэр Вильямс.- Ты с ума сошел, г-н виконт.
- Ну, в этом мало приятного.
- Любезнейший,- холодно сказал баронет,- когда человек попался к нам, так он наш вполне. Если бы было нужно, чтобы Шерубин пожертвовал для клуба червонных валетов своим носом и своими ушами, что, признаюсь, испортило бы немного его красивое лицо, я взялся бы за эту операцию.