- Милый друг,- сказал он своей жене, - я заеду за вами в оперу в одиннадцать часов, к концу последнего акта.
И в то время, когда он присутствовал таким образом при туалете своей жены, доложили о майоре Кардене.
- Просите в залу,- сказала маркиза.
- Нет, нет,- живо сказал муж,- вы уже одеты, моя милая, и можете принять майора здесь. Это старый друг и он может входить всюду.
Пятидесятилетний возраст майора совершенно объяснял это доверие маркиза Ван-Гоп.
Майор вошел.
- A-а! Пожалуйте, пожалуйте,- сказал ему Ван-Гоп, которому вдруг пришла в голову одна мысль,- вы пришли очень кстати.
Майор поцеловал руку маркизы и посмотрел вопросительно на мужа.
- Любезный майор,- сказал последний, - любите ли вы оперу?
- Очень, маркиз.
- В таком случае, маркиза предлагает вам место в ее ложе,- сказал он, посмотрев на свою жену.
Маркиза слегка улыбнулась.
- Майор,- сказала она,- мой муж - предатель, или лучше сказать, муж, каких много; он предпочитает шахматы своей жене, а чтобы примирить свои страсти с долгом, он отдает жену под покровительство друга.
Маркиза посмотрела на своего мужа и сгладила прелестным взглядом жесткость упрека.»
Идите,- прибавила она,- идите играть, милостивый государь, но не забудьте приехать к четвертому акту; вы хорошо знаете, как нам это будет приятно.
Десять минут спустя майор с маркизой сели в карету и поехали в оперу.
Это было в пятницу, в день посещения театра большим светом. Театр был полон.
Маркиза была восхитительно прекрасна в этот вечер и про-извела впечатление, входя в ложу.
Инструкции сэра Вильямса были исполнены Рокамболем в точности.
Немного спустя после того, как маркиза села на свое место, отворилась соседняя ложа и в нее вошли двое молодых людей.
Один из них был Оскар де Верни или Шерубин.
Он облокотился на барьер ложи и немного свесился, так что маркиза, направившая свой лорнет на публику, могла увидеть его
Если бы г-жа Ван-Гоп увидела вдруг, что ей угрожает опасность верная, неминуемая, неотвратимая, она и тогда не почувствовала бы такого жестокого волнения, как в ту минуту, когда увидела Шерубина. Но она была женщина, а каждая женщина умеет скрыть волнение своего сердца под маской равнодушия. Ни один мускул не шевельнулся на ее прекрасном лице, и она повернулась к сцене без малейшего принуждения.
Но она увидела его…
Что касается майора, то он не мог видеть со своего места Шерубина. Он стоял совершенно спокойно и смотрел на ложи, как обычный посетитель оперы, встречающий своих знакомых каждую пятницу.
В ту минуту, как поднялся занавес, отворилась ложа напротив ложи маркизы, и в нее вошел виконт де Камбольх, с моноклем в глазу и с улыбкой на губах.
- Вот,- сказал майор маркизе,- вот и де Камбольх.
- Действительно, это он, - сказала маркиза.
- Кажется, я видел его у вас.
- Да, его познакомил со мною скульптор, который часто бывает у нас и учит меня своему искусству.
Маркиза, сердце которой все еще билось от непонятного волнения, была очень рада, что могла переговорить несколько слов со своим кавалером, с единственною целью заглушить биение сердца.
- Впрочем,- сказал майор, - господин де Камбольх человек с хорошими манерами, он дворянин хорошего рода.
- Мне указали, что он швед.
- По происхождению. Он родился во Франции. Я долго служил с его отцом. Его семейство было хорошо принято при шведском дворе.
- Он богат?
- Нет. У него тридцать или сорок тысяч ливров доходу, не более, но он вскоре выгодно женится. Он молод, красив, остроумен, но…- майор остановился,-'так как у всякой медали есть левая сторона, то я открою вам, что виконт вместе с хорошими качествами имеет и дурные: у него бешеный и вздорный характер.
- В самом деле? - сказала маркиза, слушавшая майора, по- видимому со вниманием, хотя ее мысли блуждали совершенно в другом месте.
- На моей памяти,- сказал майор,- он дрался раз двадцать пять или тридцать. Он отлично стреляет и дерется на шпагах со страшным хладнокровием; он часто убивал противника.
- Какой ужас! - проговорила маркиза.
Она снова стала смотреть на сцену и слушать первый акт, по-видимому, с большим вниманием.
Но, на самом деле, она старалась дать себе отчет, почему ее сердце стало биться так сильно с того момента, как она увидела Шерубина.
Вдруг она заметила, что монокль виконта де Камбольх устремлен неподвижно на ложу соседнюю с ее ложей, где сидел Оскар де Верни.
Тогда ей пришли на ум слова майора, и она вздрогнула. Можно было предположить две вещи: во-первых, что виконт устремил монокль на Шерубина неприязненно, при этой мысли маркиза почувствовала, что ее сердце забилось сильнее; во-вторых, что в ложе де Верни находилась женщина, которая привлекала дерзкое внимание господина де Камбольх. От последнего предположения маркиза также чувствовала странное неудовольствие.