Костюмы были в большинстве исторические. Придворные дамы двора Людовика XV танцевали с пажами Карла V, а первая кадриль соединила в одной и той же фигуре английскую королеву Елизавету, маркиза де Лозен, Агнесу Сорель и J вика ХIII.
IX.
В то время, как в мастерской шли танцы, несколько человек гостей удалились на балкон несмотря на свежий ночной воздух и на начинавший накрапывать хотя небольшой, но холодный дождь.
Было около одиннадцати часов вечера; один из гостей облокотился на перила балкона и смотрел с грустью вниз, почти не слыша раздававшихся из зала звуков вальса.
Человек этот был в маске и одетый в черный костюм вельможи двора Марии Стюарт; он был высокого роста и, по-видимому, еще очень молод.
Опершись головой на руки, грустный и задумчивый, точно находился за сто лье от праздника, он прошептал тихо:
«Такова жизнь! Люди гонятся за счастьем и достигают только призрачного довольствия. Пойте и пляшите, юные безумцы, еще не знающие горя!.. Вам не приходит в голову, что в это время другие страдают и плачут».
Мечтатель бросил взгляд на горизонт.
Под ногами у него спал лихорадочным, беспокойным сном окутанный туманом Париж, этот колосс из камня и грязи.
Невдалеке от подножия холма сверкал фронтон Оперы; бульвары были освещены гирляндами ярких огней, соединяя блестящий, богатый и праздный Париж Мадлены с мрачным и угрюмым Парижем Сент-Антуанского предместья, убежищем бедняков и упорного труда.
Еще дальше, на горизонте, по другую сторону Сены, тонувшей в дождевом сумраке, возвышался Пантеон, возносящий свой купол к мрачному своду неба.
- О, великий город! - прошептал незнакомец, обнимая взглядом чудную, громадную панораму царя мира, - не ты ли сам загадочная эмблема вселенной? Здесь бодрствует веселье, там спит изнемогший труд, под ногами у меня слышен шум бала, на горизонте светится утренняя лампа труженика; направо - песнь счастливых, улыбка любви, золотые мечты и бесконечные миражи надежды; налево - горе и слезы страдальцев слезы отца, потерявшего сына, ребенка, лишившегося матери, - жениха, у которого смерть или соблазн похитили невесту.
«Там мчится карета, в которой едут молодые, счастливые и прекрасные супруги, а дальше слышится таинственный свисток мошенника и скрипит фальшивый ключ ночного грабителя.
О, Париж! Ты заключаешь в себе одном больше добродетелей и преступлений, чем весь остальной мир!.. В твоих стенах, родине мрачных и ужасных драм, совершаются такие темные подлости, неслыханные злодейства и позорные сделки, которых не может достигнуть и покарать человеческое правосудие. В твоем океане грязи, дыма и шума страдает раздирающая душу нищета, которой не в силах помочь общественная благотворительность, и тут же проходят незамеченными высокие добродетели, не получившие своей заслуженной награды. Сколько великих дел мог бы совершить здесь человек, обладающий огромным, богатством, направляемый обширным умом и сильной волей: исправляя все сделанное зло, благодетельствуя несчастным и награждая непризнанную добродетель.
Ах! Если бы у меня было золото, груды золота, я думаю, что мог бы быть таким человеком!» И он вздохнул, как вздыхает гениальный человек, сталкивающийся с тяжелыми житейскими нуждами.
Затем, отойдя от перил и пройдя несколько раз по балкону, также мало обращая внимания на шум праздника, как и первый уличный прохожий, он прибавил:
- Боже мой! Какое благородное и великое назначение и я мог бы его исполнить, я, не имеющий ни семьи, ни имени, потерявший, и быть может навсегда, единственное существо, это любимое мною на этом свете!
При этих словах шотландец столкнулся с другим господином, вышедшим на балкон подышать чистым воздухом после душной бальной атмосферы.
Он был также в маске, только вместо черного шотландского костюма на нем был яркий костюм Дон Жуана.
- Однако, милостивый государь, - сказал он. Насмешливым тоном шотландцу, - вы также мрачны, как и ваш костюм.
- Вы находите? - спросил мечтатель, вздрогнув при звуке этого, голоса, показавшегося ему знакомым.
- Судя по нескольким словам, сказанным вами, вы кажется произносили очень патетический и очень интересный монолог, - насмешливо продолжал Дон Жуан.
- Может быть…
- Вы, если не ошибаюсь, говорили сейчас: «О, если бы у меня было много золота, я мог бы быть таким человеком!..» И говоря это вы смотрели на Париж, не правда ли?
- Да, - отвечал шотландец, - я говорил себе, что человек, имеющий много золота, мог бы совершить в этом громадном Париже много великих и добрых дел.