На набережной Сент-Поля, около казармы Селестэн, медленно шел человек, закутанный в плащ и погруженный в глубокие размышления, несмотря на холод и дождь. По временам он останавливался и попеременно смотрел то на мутную реку, катившую с глухим шумом между каменными берегами свои воды, то на старые дома набережной, стоявшие как последние, доживающие свой век, остатки Парижа эпохи Карла VI и Людовика XI.
Потом взгляд его устремлялся на черный силуэт башен собора Нотр-Дам, резко выступавший на темном небе; затем он снова продолжал свой путь и, казалось, разговаривал сам с собою.
Перейдя мост Дамьэтт и выйдя на набережную Сент-Луи, он начал рассматривать верхушки соседних кровель.
На улице Сент-Луи, позади отеля Ламбер, в одном из окон мансарды шестиэтажного, дома еще светился огонек. Между тем дом был очень скромной наружности и казался занятым или рабочими или скромными мелкими буржуа, не имевшими привычки засиживаться так поздно.
Впрочем, огонек был на окне, подле самой оконной рамы и, очевидно, служил сигналом, потому что человек в плаще, внимательно посмотрев на него, прошептал:
- Это хорошо, Коляр дома и ждет меня…
Затем, приложив к губам два пальца, таинственно свистнул тем особым свистом, как свищут ночные воры и мошенники.
Огонь в мансарде почти сейчас же погас и теперь трудно было отличить, в котором окне он горел.
Спустя минут десять невдалеке от отеля Ламбер раздался такой же, но более сильный, свист; затем послышались приближающиеся ровные шаги и невдалеке от незнакомца показалась человеческая фигура, свистнув во второй раз.
- Коляр! - сказал незнакомец, идя навстречу новоприбывшему.
- Я здесь, ваше сиятельство! - отвечал тот тихо.
- Хорошо, Коляр, ты аккуратно явился на свидание.
- А то как же, ваше сиятельство, только, пожалуйста называйте меня по имени. У рыжей тонкий слух и превосходная память, а ваш приятель Коляр побывал уже на каторге и для него приготовлено помещение на случай, если он вздумает туда вернуться.
- Это правда; но ведь мы одни, набережная совершенна пуста.
- Все равно. А если вашему сиятельству угодно потолковать, то лучше спустимся по этой лесенке на самый берег реки там мы усядемся под мостом и будем говорить по-английски, это такой славный язык! К тому же его никто не понимает в Иерусалимской улице.
- Пожалуй, - отвечал незнакомец, идя следом за Коляром, показывавшим ему дорогу.
Они уселись под мостом на камень.
- Вот так-то будет нам удобнее, да и дождь нисколько не мешает; правда, немножко холодно, но это пустяки, когда речь идет о делах… Да к тому же, я надеюсь, мы скоро столкуемся.
- Очень вероятно, - отвечал незнакомец.
- Когда, ваше сиятельство, приехали из Лондона?
- Сегодня в восемь часов вечера и, как видишь, не терял времени… Явился в назначенное время.
- Я узнаю в этом моего прежнего капитана, - почтительно проговорил Коляр.
- Посмотрим теперь, что ты сделал здесь в эти три недели.
- Набрал очень порядочную шайку.
- Это не дурно.
- Но, видите ли, - продолжал Коляр, - в нашем ремесле парижанам далеко до англичан, и несмотря на то, что я старался выбрать самых лучших, нам понадобится еще несколько месяцев, чтобы выдрессировать этих шутов. Впрочем, ваше сиятельство, сами рассудите, посмотрев на их рожи.
- Когда?
- Да сейчас, если хотите.
- Разве ты назначил им собраться?
- Да. Но еще лучше того: я сведу ваше сиятельство в такое место, где вы можете рассмотреть их всех, тогда как вас никто не увидит.
- Идем! - сказал тот, кого Коляр называл то капитаном, то аристократическим титулом сиятельства.
- А если мы не сойдемся? - заметил Коляр, несколько поколебавшись.
- Сойдемся!
- Гм? Я уже приближаюсь к пятидесяти годам, ваше сиятельство, и надо подумать о старости.
- Совершенно справедливо. Ну, говори, сколько тебе нужно лично для себя?
- Да мне кажется, что двадцать пять тысяч франков в год и десять процентов с каждого дела..', будет довольно.
- Согласен, пусть будет двадцать пять тысяч.
- Теперь жалованье моим людям.
- Э! Приятель, мне известна твоя ловкость; но для того, чтобы назначить жалованье твоим молодцам, их нужно видеть на деле.
- И то правда, - согласился в свою очередь Коляр, убежденный справедливостью этого довода.
- Так пойдем же! Я посмотрю на них, а потом и потолкуем. Сколько их?
- Десять человек. Довольно?
- В настоящую минуту да, а потом увидим.